Спектакль

Косметика врага

Константин Райкин и Роман Козак — К.Р. и Р.К. — поочередно, то в Пушкинском театре, которым руководит Козак, то в «Сатириконе» под руководством Райкина, играют историю… Не вдаваясь в подробноcти, можно просто сказать, что играют они ее блестяще. Козак — умница режиссер и замечательный партнер: студентам бы у него учиться, как играть, когда у тебя в пять раз меньше текста, чем у собеседника. Райкина и вовсе следовало бы занести в Палату мер и весов: зло и человеческие пороки в его исполнении могут служить эталоном зла и пороков. Он так часто и так значительно играет злодеев, словно взялся всю мерзость мира вывести на чистую воду. Между тем начинается история абсолютно буднично. Персонаж по имени Жером Ангюст (Козак) застрял в аэропорту Шарля де Голля. На заднем плане на фоне небесной голубизны завис астероид, отлитый в форму человеческого мозга. Ряд легких металлических кресел заняли манекены, над авансценой — аэровокзальные табло. Рейс откладывается, Ангюст собирается скоротать время за чтением, но тут к нему пристает с разговорами некий господин (Райкин), и он без малого два часа пытается избавиться от навязчивого собеседника, вынужденный выслушивать рассуждения о кошачьем корме, отбившем у рассказчика веру в Бога, о радикальной католической доктрине под названием янсенизм, о прогулках по парижским кладбищам. В конце концов незнакомец рассказывает Ангюсту о нем самом. Таким образом, начавшись с житейской ситуации, действие оборачивается детективом, а заканчивается и вовсе как мистический триллер.

Амели Нотомб, наверное, польстило бы сравнение ее романа с «Братьями Карамазовыми», где в числе прочего описана встреча Ивана с чертом. Отчего бы и не польстить, но правильней будет сравнить «Косметику врага» с триллером для старшеклассников «Сердце ангела», если вы помните такой. Нотомб лихо конструирует интригу, жестко нагнетает напряжение, описывает дикие кошмары — и остается при этом в рамках принятых в цивилизованном обществе норм и приличий. Если у нее возникает аллюзия, она дает пространные объяснения, чтобы публика, упаси боже, не почувствовала себя дурой; по той же причине, задавая вопросы, она торопится разжевать ответ. «Косметика врага» - слепок измученного психоанализом, загнанного в подполье европейского сознания, ищущего внутреннего врага в отсутствие внешнего. Ни выдающейся, ни даже сколько-нибудь значительной эту вещь не назовешь — даже из уважения к артистам, перелопатившим этот текст и выучившим его на память. Но видеть спектакль нужно — именно из-за них, из-за значительного Р.К. и выдающегося К.Р.