Спектакль

Король Лир

Молодой и прекрасный король Лир (Анатолий Белый) выезжает на сцену в инвалидной коляске, вокруг снуют медсестры в белых гольфах, сами же шекспировские персонажи одеты в кимоно, причем героинь играют мужчины. Не подумайте чего дурного, это не перверсии в духе Романа Виктюка — напротив, дань традиции. Мужчины играли женщин и в театре шекспировских времен, и в японском театре но, знатоком которого является режиссер Тадаси Судзуки. Тот же факт, что Регана в исполнении Дмитрия Куличкова бородата, нужно отнести исключительно на счет новаторства. Тадаси Судзуки — известный японский режиссер, теоретик театра и сэнсэй, работающий со своей труппой по собственной системе у подножия вулкана Фудзияма в Сидзуоке. Несколько десятков лет Судзуки синтезирует в одном пространстве европейскую и японскую театральные традиции, чем, собственно, и знаменит. На Всемирной театральной олимпиаде и Международном театральном фестивале им. А.П.Чехова Судзуки был первым гостем, так что московская публика уже имела возможность видеть и «Сирано де Бержерака» по-японски, и оперу «Видение Лира». Нынешний «Король Лир» был поставлен Судзуки с молодой частью мхатовской труппы. Две недели репетиций в Москве, две недели тренинга в Сидзуоке — и спектакль готов, благо он был придуман и поставлен японцем еще двадцать лет назад. Оно и заметно: суть полуторачасового дайджеста по мотивам Шекспира сводится к идее о том, что весь мир — дурдом. Анатолию Белому — Лиру коллизии его жизни являются в предсмертном бреду, а сестра милосердия сверяет его галлюцинации по томику Шекспира и то покачивает головой в знак согласия, то оппонирует ему репликами Шута. Вообще-то, в семидесятые-восьмидесятые годы подобные антиномии (весь мир — тюрьма, концлагерь, казарма и прочий ужас) были отыграны театром до самого дна. Сейчас подобное решение, даже в столь изящном, как у Судзуки, виде, выглядит как археологическая находка. Интерес же представляет не сама идея, я сопряжение двух школ — школы классического японского театра и системы Станиславского, в которой воспитаны актеры МХТ. На вопрос о том, насколько плодотворной оказалась эта встреча, ответ можно будет дать некоторое время спустя, когда та же молодая труппа сыграет Шекспира по-мхатовски. Ничего даром не проходит: у актера, как у хорошей хозяйки, все идет впрок. Но с другой стороны, единственную ценность в театре представляет то, что происходит здесь и сейчас. И что тут скажешь: здесь и сейчас публика наблюдает за симуляцией японской театральной традиции, которая по какой-то прихоти происходит под музыку Генделя и Чайковского.