Спектакль

Свадьба Кречинского

Кажется, что худрук Театра комедии и режиссер «Свадьбы Кречинского» Татьяна Казакова очень хотела посмотреть в глаза Сухово-Кобылина и отчитать его за то, что посмел наделить игрока демоническим обаянием и завидной удачливостью. Стоит признать, Казакова потрудилась в поте лица и исправила-таки ошибку классика, а заодно и тех режиссеров, кто разглядел в этой пьесе почти булгаковскую дьяволиаду: Всеволода Мейерхольда и Николая Акимова. В спектакле Казаковой все недостойные персонажи с самого начала помечены крестиком. Тетушка (Ирина Цветкова) похожа на нэпменшу Маяковского, чью глупость режиссер подчеркивает в каждом эпизоде. Благородный отец Муромский (Эрнст Романов), правда, остался благородным, но водевильным стариком, у которого праведный гнев легко сменяется слезами умиления, а проблемы не выходят за рамки семейных. И уж совсем бы я не поверила, что можно так обесцветить артиста Михаила Разумовского. Это едва ли не самый обаятельный неврастеник среднего поколения с детскими длиннющими ресницами. Телезрителю он известен как артист, рекламирующий средство от облысения. Казакова умудрилась выставить напоказ именно его злополучную лысину и вырядила в такой длинный сюртук, что от Кречинского сразу пошел нечистый дух салонного глиста-прощелыги. Не разнюхать такого могли лишь столь недалекие особы, какими выставила режиссер всех прочих героев.

Вот так сидишь, с первого мига все понимаешь про порок и чистоту и тоскуешь смертно, как на уроке этики и психологии семейной жизни в советской школе. Но тут появляется Михаил Светин — Расплюев, неудачливый помощник Кречинского. Он, впрочем, в спектакле также нелеп и мелок, как и все остальные. И совершенно непонятно, почему он наряжен, как какой-нибудь Ваня Васильчиков из «Крокодила» Чуковского, в зеленую ушаночку и шубку с рукавичками на веревочке. Но в нравоучительный сюжет он начисто не вписывается, потому что вопреки всем концепциям мил, обаятелен, трогателен и гомерически смешон. Плюя на любые концепции, он с наслаждением заправского комика смакует роскошный текст. И когда Светин, наблюдая со стороны за мечущимся Кречинским, вдруг сообщает залу, что друг его «рехнулся, до фундаменту рехнулся», или когда позже описывает «поросенка в его неприкосновенности», которого заказал в ближайшем трактире, вспоминаешь, что Сухово-Кобылин написал очень хорошую, прямо-таки гоголевскую комедию.