Спектакль

Последняя жертва

Вероятно, это действительно последняя «Жертва». Пьеса Островского вышла в прошлом сезоне в чеховском МХАТе, в начале этого — в «Ленкоме» и вот наконец — на исторической родине, в «доме Островского». Так что вряд ли в ближайшие годы кому-то придет в голову еще раз пересказывать историю вдовы Юлии Павловны Тугиной, потратившей свои капиталы на молодого картежника, брошенной им ради более богатой невесты и пошедшей замуж за богатого купца по фамилии Прибытков. Марк Захаров воспользовался старинной пьесой, чтобы поставить диагноз своему времени, и диагноз был таков: «золотая лихорадка» дьявольского происхождения (миллионщик Прибытков утаскивал вдову в финале не под венец даже, а прямо в преисподнюю). Олег Табаков, играя Прибыткова во мхатовском спектакле Юрия Еремина, демонстрировал торжество не капитала, но здравого смысла. В постановке Малого театра солирует другой Прибытков — Василий Бочкарев, и ради одной только его игры стоит увидеть этот спектакль, который режиссер Виталий Драгунов пытался было погубить, да артисты не дали. Если вкратце, то он сопроводил историю взглядом некоего наблюдателя с допотопной фотокамерой, чьи магниевые вспышки заволокли сцену багровым туманом, так что в финале вдова Тугина (Людмила Титова) является на квартиру к обидевшему ее любовнику прям-таки карающим привидением. Между тем история, какой ее сыграли Титова и Бочкарев, такой развязки никак не предполагает. Две сцены: первая — где Прибытков, завершив очередной роман, является в дом вдовы своего друга, вспомнив о данном тому перед смертью обещании помогать его жене, и вторая — где Тугина просит у него денег в долг, чтоб спасти своего жениха-картежника, — стали главными в спектакле. Мгновенные перемены, которые происходят с Прибытковым при виде прелестной женщины, никто еще не сыграл так подробно, внятно и элегантно, как Бочкарев. Еще минуту назад он отбывал повинность, а вот уже он негоциант, которому соображения коммерции диктуют форму помощи, и одновременно наглец, умеющий высказать непристойное предложение, не оскорбив при этом Тугину. Его все больше влечет к этой женщине, и со скрытым волнением он ищет повода, чтобы еще раз с нею встретиться. Чуть спустя она приедет, задушив свою гордость, просить у него денег — и он возьмет реванш за ее холодность, будет не на шутку обижен ее лихорадочным кокетством, но, когда она упадет к его ногам, кинется поднимать ее с неподдельной жалостью и нежностью, а за искренний ее поцелуй не то что шесть тысяч — душу будет готов отдать. И Тугина сумеет оценить это — видно, что из его дома она уходит с чувством, куда более глубоким, чем благодарность. То есть это видно всем — кроме не на шутку разошедшегося режиссера.