Опера

Ариадна на Наксосе

Чуть не под самый бой курантов в Малом оперном театре дали премьеру оперы Рихарда Штрауса «Молчаливая женщина». А Мариинский начинает февраль своей штраусовской премьерой — «Ариадной на Наксосе». Если учесть, что до сих пор во всей России шла только одна опера этого автора («Саломея» в Мариинке), и появилась она волею Гергиева после 90-летнего перерыва, — то нынешней зимой случился настоящий прорыв.

Это хорошо и правильно не только потому, что Штраус — оперный колосс ХХ века, и без его трудов западные театры и фестивали не проводят и сезона. Но и потому еще, что с ним в этот жанр возвращается давно забытое: восхитительная несерьезность, чистое наслаждение игрой и жизнерадостность комедии.

Вы скажете, что опера — это облеченные гражданским пафосом трагедии вроде «Хованщины» или «Бориса Годунова» или душераздирающие любовные драмы типа «Травиаты» с «Аидой»? В XIX веке так и было. Романтическая опера отличалась удручающе серьезным отношением к себе и к жизни. Но в ХХ веке многие ощутили потребность восстановить баланс эмоций: Стравинский, Прокофьев, например. И не иначе как знамением была последняя опера 80-летнего Верди, написанная на пороге нового столетия: комический «Фальстаф» — после жизни, отданной трагедии.

Рихард Штраус начал оперную карьеру с мрачных сюжетов «Саломеи» и «Электры», однако же написал для них легчайшую, прозрачную, светлую, вальсирующую музыку. И учил: «Дирижируй «Саломеей» и «Электрой» как если бы они были написаны Мендельсоном: музыка эльфов». Он быстро нашел себе идеального либреттиста: Гуго фон Гофмансталь, признанный поэт и писатель, феноменальный эрудит, аристократ и немного сноб, проработал со Штраусом 25 лет. «Ариадна на Наксосе» была одной из лучших его пьес.

Главное — в ней не запутаться. Вы приходите в театр и видите оперу про то, как ставят оперу. По сцене разгуливают Композитор с Балетмейстером. Оба поют. Причем композитор поет голосом сопрано. Имеются также Примадонна (сопрано) и Тенор. За сценой — профан-меценат, созвавший артистов в свой дом. Казалось бы, достаточно для сюжета. Но нет, это только один из блоков сложного механизма. К нему подключаются комедианты, которых вельможа тоже пригласил. А мажордом объявляет, что оба представления будут даны одновременно. Теперь сюжетных линий даже более чем достаточно. Как и острых тем: отношения артиста с публикой, автора с исполнителем, художника с меценатом. Но это еще только пролог.

Первый и единственный акт представления — столкновение двух опер: seria (серьезной) и buffa (комической) — двух сопрано, двух женщин и двух философий. В трагический сюжет, где действует Ариадна (она же Примадонна), покинутая Тезеем, то и дело влезают маски комедии дель арте во главе с Цербинеттой (еще одно сопрано — колоратурное, сложнейшая партия). Намерения их самые лучшие: Ариадну, призывающую смерть, Цербинетта стремится настроить на более практический лад. Комики изо всех сил стараются приобщить трагиков к радостям жизни.

То же самое делает комическая опера по отношению к серьезной. Ироничный шедевр Штрауса-Гофмансталя был создан не в отрицание оперы ближайшего прошлого, но ради продолжения ее существования, ради продления жизни жанра, которому в прежнем виде угрожал кризис. Вера авторов во власть и магию оперы воплотилась в «Ариадне» самым явственным образом: в финале ведь никто не возвращается к героям пролога. Ариадна не выходит из образа — обратно в роль Примадонны, а ее новый возлюбленный Вакх не превращается снова в Тенора. Правда искусства торжествует над правдой жизни. И главным персонажем оказывается сама Опера — со всеми ее символами, традициями и типажами.

Постановщик Шарль Рубо переносит в Мариинку свой спектакль из Марсельской оперы. Ариадну оденут в черное платье, Цербинетту — в балетную юбочку, а разбитную компанию масок — в клоунские костюмы. Театр в театре возникнет на сцене в первом акте, а в прологе обстановка будет рабочая, как на репетиции. Некоторым мариинским премьерам эта ситуация была бы очень впору, но как раз «Ариадна» на слух не должна производить впечатления сырого материала. Она поселилась в Мариинке пару лет назад и уже не раз звучала в концертной версии — так что партитура Штрауса, надо думать, освоена исполнителями полностью. Премьерным спектаклем дирижирует Валерий Гергиев. Лариса Юдина споет партию Цербинетты. Ариадной, скорее всего, будет Марина Шагуч. Достаточно ли этого для успеха предприятия?

Не совсем. Нужна еще оперная публика, создать которую просто, как английский газон: только стричь и поливать — и так триста лет. Публика, имеющая вкус к столь утонченным удовольствиям, как одноактная, но все равно двухчасовая опера, написанная довольно сложным языком. Публика, готовая полюбить оперу такой, какой ее любили Рихард Штраус и Гуго фон Гофмансталь. Мариинский уже начал эту публику выращивать. Есть первые всходы.