Спектакль

Фрекен Жюли

Когда в конце прошлого года выдвигали спектакли на «Золотую маску», экспертный совет смотрел сразу две постановки Евгения Марчелли по «Фрекен Жюли» Стриндберга — Омской драмы и «Тильзит-театра». Режиссер Марчелли руководит обоими стационарами, и оба эти спектакля выглядели как однояйцевые близнецы. Даже актер, игравший слугу Жана, соблазнителя вышеупомянутой фрекен, был один на оба: Виталий Кищенко перелетал через полстраны из Советска в Омск и играл роль, за которую его номинировали-таки на «Маску». Экспертный совет в итоге выбрал омскую «Жюли». В Петербург едет вторая, «тильзитская».

В спектакле «Тильзит-театра» так же, впрочем, как и в омском, главное — мощное эротическое поле вокруг мужчины и претендующих на него двух женщин — служанки и госпожи. Две красотки стоят друг друга. Блестяще придумана и сыграна Кристина — сплошь татуированная кухарка в полупрозрачном платье, которая почти все время сидит, расставив ноги, и смотрит тяжелым, презрительным взглядом на плавящуюся от похоти фрекен, — а также сама Жюли: в тяжелых ботинках, с вечно задранной юбкой и пиджаком, надетым на голое тело, предлагающая себя с откровенностью и цепкостью драной кошки. Кищенко, брутальным «боксерским» обаянием напоминающий Сидихина, играет вульгарного, но неотразимого и властного плебея, создавая основательную почву для размышлений «о свойствах страсти». Впрочем, к утру, когда морок рассеивается, становится ясно, что хозяйка в этом доме все-таки служанка. Которой нипочем и измены жениха, и самоубийство хозяйки. Ей свойственна мудрость гиены: нужно только переждать — и получишь все.

Кроме трех отличных актеров есть в спектакле два режиссерских решения, заслуживающие упоминания. Во-первых, постельная сцена между Жаном и Жюли на красно-черных простынях — ее играют на вертикально стоящей кровати, зрители будто бы видят ее сверху. Во-вторых, музыкальный антракт, вроде бы к спектаклю совершенно не относящийся. Рассказывать, в чем там дело, — лишать публику половины удовольствия. Скажу лишь, что смешно.