Спектакль

Горе от ума

Рекомендую этот спектакль посмотреть всем кто устал от
новомодных бесчувственых постановок.Мне очень понравилось.Тронуло и душу и сердце.Да - это классика и это сделать сложнее , чем кривляться на сцене как это делают в современнике(ужас).Юрий Соломин бесподобен.Низкий ему поклон.Немножко не дотягивает до высокой планки исполнитель роли Чацкого ,но в целом весьма положительное впечатление.СПАСИБО!!

Разочарован. Ждал от одного из моих самых любимых театров большего. Во-первых, это не комедия. Похоже на чеховскую драму, только в стихах. Мешает музыка, создаёт унылое настроение. Во-вторых, артисты плохо проговаривают текст. Их моментами не слышно. В-третьих, неудачно подобран Чацкий. Подгородинский замечателен в роли Клеанта, но здесь он не желчный, как у Грибоедова, а застенчивый, жалкий. Опять же - чеховский интеллигент. В-четвёртых, спектаклю не хватает динамики. Вряд ли кто-то будет спорить, что грибоедовский текст экспрессивен. А здесь много пауз, много диалогов, словно в забытьи произносимых. Не могу ругать спектакль по одной причине - только из-за уважения к Соломину.

Первое, что я увидела, когда раскрылся занавес, – то, что сцена загромождена некими авангардными декорациями – разноцветными перегородками, белыми, желтыми и синими, в которых автоматически открывались проходы и на которые всё отбрасывало чёткие тени, как на голые стены (есть идея – есть Икеа, блин. И это богатый Малый театр? Сразу возникает ощущение эдакого убожества). Среди них затесалась какая-то приземистая античная колонна, должная обозначать, видимо, как и колокольня из Современника, печь – она же домашний очаг, она же «дым Отечества». Актёры по этой сцене перемещались довольно-таки хаотично: они редко стояли или сидели на одном месте подолгу, а всё больше бегали туда-сюда, предпочитая разглагольствовать на ходу, а то и вовсе договаривали свои реплики, уже скрывшись из виду. Теперь о них, об образах персонажей, так сказать. Фамусов (Соломин) хрестоматиен до мозга костей: седина в голову, бес в ребро, плюс к этому непременная сварливость в сочетании с добродушием, а в общем и целом – совсем неяркая личность, прямо второстепенный герой, а ещё худрук играет. Скалозуб (Низовой) так же соответствует классическому прочтению: быдловатый солдафон, и только. Софья (Молочная) и Лиза (Иванова) так более всех невыразительны, они неубедительно читают свои тексты, смеются чересчур притворно и чересчур наигранно-пафосно жестикулируют, да и вообще похожи друг на друга как две капли воды – две подружки из ларца, одинаковы с лица, можно было бы перепутать, кабы не различная внешность и тем паче дурацкая короткая коса у Софьи на голове. Первая – не вызывающая никакой приязни кисейная барышня, обчитавшаяся пресловутых французских романов и обожающая, под впечатлением от оных, своего Молчалина (Вершинин), жеманного ломаку себе под стать, явно утомлённого её беспрестанными знаками внимания. Вторая не уступает своей госпоже в напускном аристократизме, она горда и неприступна при том, что и Фамусов, и Молчалин, и Чацкий (Подгородинский) пытаются её лапать. Чацкий, кстати, отдельная, как водится, статья. Современная причёска, южный акцент чуть в нос – здесь он ни дать ни взять бедный родственник-гастарбайтер, московских обычаев не знающий совершенно, к нему так с первого взгляда и не привыкнешь, как и к истеричному Чацкому из Современника. В этом спектакле Чацкий – шут гороховый, смешнее всех прочих, не вышедший, видимо, из детской непосредственности в худшем смысле этого слова. Он практически ни одну фразу не говорит без подспудного саркастического смешка и остаётся весьма доволен собой в целом и своим чувством юмора в частности, а окружающие, хоть и зачастую охотно заражаются его смехом, всё же устают от того, что словесные его излияния, невпопад начинаясь, и заканчиваются нескоро. В виде шутки он высказывает и свои «передовые идеи», никого и ничего при этом не боясь, но не потому, что смел, а потому, что дуракам закон не писан. Только наедине с собой да иногда – наедине с Софьей он бывает серьёзен, о чём-то размышляет и тем самым доказывает, что создан не только лишь для того, чтобы с ним «смех делить», но доказывает только зрителям, а не остальным героям спектакля, так и не начавшим воспринимать его всерьёз и испытывающим к нему либо любопытство, либо раздражение в зависимости от того, насколько далеко заходят его неуклюжесть и невежество.
Во втором отделении дело медленно, как бы со скрипом докатилось и до бала, и что же? Снова пресные, незапоминающиеся, преходящие лица, пустые разговоры… ну, слегка запомнилась Наталья Дмитриевна (Аманова) стальными нотками в капризном голосе, ну, малость удивил пожилой, блестящий лысинкой Загорецкий (Дубровский), да и всё. Чацкий так вообще поначалу словно бы и забыл о Софье, разгуливая под ручку с Натальей Дмитриевной, а когда наконец вспомнил, у него это получилось как-то больно жалко и нелепо. Вялым тоном человека, который не страдания душевные испытывает, а нуждается в здоровом крепком сне, он просит – не требует, нет! – карету. За весь спектакль я так и не дождалась от него ни одного громкого слова, ни одного резкого движения, что есть тряпичная кукла. Да и вообще все актёры, если уж быть до конца субъективной, играли как-то бесцветно, без души – да, они добросовестно выполняли свою работу, но некого было выделить, отметить, похвалить хотя бы за любовь к этой самой работе: монологи их были напрочь убиты некой безразлично-равнодушной сухостью, были похожи на выученный учеником стих, рассказываемый теперь перед учителем, проще говоря – на неприятную обязанность. Обобщая, сообщаю, что спектаклю сильно проиграл от того, что текст прозвучал целиком, вместе с репликами из ранних редакций пьесы, из него не было выброшено ни строчки, и в итоге он полностью забил собой все три часа спектакля. Из-за болтовни не осталось времени на действия – гости даже не потанцевали ни разу, а какой же бал без танцев? Вобщем, сюжет растягивался, провисал, наскучивал время от времени, ни одной изюминки в этом сухаре не было мною обнаружено. Я даже так и не поняла, что посмотрела: комедию или трагедию? Если первое, то зал смеялся только над шутками явными, предусмотренными текстом, а не интонацией или актёрской игрой, а я не смеялась, ибо хорошо уже знала этот текст; если второе, то мне никого не было жаль в конце, ибо было непохоже, чтобы Чацкий любил Софью, а когда Лиза утверждает, что любит Петрушу (Сергеев), выведенного в спектакле дряхлым стариком, еле передвигающим ноги, поверить ей чисто физически невозможно. Если даже в Современнике с его травокурной трактовкой спектакль сразу же приковал к себе внимание публики и так больше и не отпускал, то здесь я почти сразу поняла, что мои ожидания не будут оправданы. Почему я уже несколько раз упомянула Современник, а Покровку ещё ни разу? Да потому, что не хочу сравнивать Божий дар с яичницей. Вобщем, мне искренне жаль тех, кто потратил на билет не 600 рублей, как я на своём занюханном местечке, а тыщи полторы, а то и больше, чтобы сесть к сцене поближе. Мой вам совет: не гоняйтесь за распиаренным, если у вас нет такой же, как у меня, необходимости. То, что настоящее искусство всегда в андеграунде, относится и к театру в том числе.

07.03.2008
Комментировать рецензию

Удивительно даже не то, что в Малом родился великолепный спектакль, в котором Соломин Юрий блистателен и свеж, как студент, а сценография совершенна и затягивает в ткань действия до кончиков пальцев. Удивительно, что Женовач на самом затасканном в русской литературе материале создал удивительную страшную историю о душной российской атмосфере, которая никак не изменилась за прошедшие 200 лет, невзирая ни на какие революции, перестройки и подъемы. И как свежо оказывается звучат монологи, и современны персонажи, которые ведут себя так, словно они никогда не читали сказок.

Потрясающая классическая постановка. Спектакль идет в Малом Театре только раз в месяц, и, так как входит в школьную программу 9 класса, зал был переполнен подростками.
Билеты выкупаются школами заранее.
Спектакль максимально приближен к тексту Грибоедова, костюмы и образы - максимально приближены к героям. Местами спектакль затянут, местами зануден..
Но! Настолько потрясающая игра и попадание в образ Фамусова у Юрия Соломина, что даже подростки, предпочитающие компьютерные игры, были потрясены его игрой. Талантище и опыт, старая актерская школа, вживание в образ???
Понравились и актеры, играющие лицемерное высшее общество, и Ольга Жевакина в роли Лизы, и потрясающе сыгранный образ Скалозуба, сыгранный В.Низовым, и властная, жесткая тетка Софьи, сыгранная Поляковой ( в этой роли можно увидеть и Быстрицкую), и Молчалин в исполнении Дривеня, вначале тихий и никакой, а потом проявивший свою мелко-подленькую душонку...
А вот образы Софьи и Чацкого у подростков в антракте вызывали жаркие споры, лично мне игра актрисы в роли Софьи показалась более-менее убедительной, хотя не было в актрисе борьбы между общественными устоями и мнением общества и своими чувствами к Чацкому и выдуманными чувствами к Молчалину, а вот Чацкий вначале совершенно не понравился, его я представляла другим, более живым, ярким, остроумным, менее жеманным что-ли, хотя к финальным монологам более-менее подтянулся..