Спектакль в Санкт-Петербурге

Дядя Ваня

Одна из любимых пьес А.П. Чехова в мировом репертуаре «Дядя Ваня», написанная в 1896 году, вдохновила известного актёра и кинорежиссёра Алексея Морозова на режиссёрский дебют на сцене Санкт-Петербургского театра имени Андрея Миронова. Из-под ветоши традиций достают создатели спектакля историю одной дворянской семьи, мир которой, некогда цельный и гармоничный, разъят сегодня на отдельные "элементы". Чувства и метафоры Художественное решение спектакля воплощено в столкновении двух миров – живых человеческих устремлений и чувств и вечного мира «за порогом». Элементы декорации художника Галы Филатовой – как экспозиция современного музея, где «экспонаты» заключены в стеклянные «саркофаги». Чувства героев, как и главные атрибуты их повседневной жизни, оказываются заключенными в изящные стеклянные кубы, в которых можно наслаждаться их красотой и недоступностью. Кажется, что от идеалов остались только обозначения. Что осталось? Традиция. О традиции семейных обедов и чаепитий здесь напоминают элементы старинной мебели и изящной фарфоровой посуды, заключенные в стеклянные капсулы. Об утерянной духовности – графичная люстра-паникадило, искушающая к трагическому поступку. О ценности образования – зависшие в пространстве ступени к шкафу-библиотеке. А ломаные линии осторожно намекают на неустроенность. У каждого героя в спектакле Морозова есть свой зонг, мост от чеховского слова к поэзии сегодняшнего дня. Музейной ценностью может стать и искреннее чувство, движение души. О чём? Если в конце XIX века дал трещину крепкий уклад дворянской жизни, так бережно и тонко отраженный в чеховской пьесе, то что же изменилось спустя 125 лет? Что заставляет нас вновь и вновь следить за переживаниями этих ушедших, казалось бы, в прошлое людей? Ухватиться за прошлую счастливую жизнь пытается каждый персонаж спектакля. Но возможно ли продолжение жизни в этом ломаном современном мире? За что держаться, за что ухватиться сегодня, войдя в мир Дяди Вани.