Спектакль в Санкт-Петербурге

Барон Мюнхгаузен

Спектакль “Барон Мюнхгаузен” смотреть обязательно. Это даже не рекомендация, а вердикт обществу.
Это одна из тех смелых, неординарных, захватывающих вещей, которые формируют голос эпохи — но это рассудит история.
Судя по предыдущим рецензиям, публика не поняла работу. Как это могло произойти: как можно настольно не понимать театра, чтобы называть этот спектакль бредом? Похоже, на “ура” у нашего народа идут по-прежнему только какие-то плоские водевили, не изменившие язык театра и манеру играть с 19 века. При том, что в спектакле “Барон Мюнхгаузен” ничего резко инноваторского, провокационного совсем нет. Там, например не бегают голые люди по сцене и не кричат о смерти театра.

Что отличает хорошее произведение искусства от плохого? В хорошем произведении каждый слой и каждый элемент — на своем месте, четко выверен, обоснован внутренней логикой, и все же неожиданный, не банальное клише, не повтор предыдущих успешных произведений. Это ново, и остро, и создает уникальное переживание в зрителе, на всех уровнях, которые доступны этому виду искусства.
В этом смысле, спектакль “Барон Мюнхгаузен” — это несомненная удача и даже откровение. Так почему же работу не поняли?
Возможно, публике не хватает культурного контекста, чтобы оценить по достоинству эту работу. Скромно надеюсь, что моя интерпретация поможет ее понять чуть глубже.

Сюжет.

Главный герой.
Не случайно героем эпохи становится современный художник. Искусство в современном мире — практически единственная область, где присутствует смелость, фантазия, безграничная свобода, да что там - сама жизнь! К тому же, искусство, по крайней мере на западе — это не монашество и не подвижничество, как принято у нас. Это сфера удачи, богатства, блеска, невероятного оппортунизма, и царство сверхприбылей — все то, что так искрометно воплотил в себе барон!
В современном варианте барона сочетается очень удачно образ Энди Уорхола, который обожал богатство, блеск, знаменитостей (в Энди Барон перевоплощается во время своих телевизионных интервью, надевая парик “а-ля страус Эмо”, и даже своей мимикой повторяя исторические телеинтервью Энди — это удачно передается сверхкрупным планом на большом экране, и тут мультимедиа возможности современного театра — параллельная прямая трансляция — очень важны!
Второй образ — это печально знакомая петербуржцам история Яна Фабра, выставившего чучела животных в Эрмитаже. Высказывания художника не поняли, выставка была отменена со скандалом (подробнее об этом — в статье Ирины Поповой https://birdinflight.com/ru/pochemu_eto_shedevr/20161118-ptichku-zhalko-vystavka-yana-fabra-kak-proverka-na-adekvatnost.html ). Художник, которого не понимают ни городские власти, ни церковь, ни даже собственная законная жена, которого пытаются заставить отречься от собственного творчества — это и есть трагическая фигура Барона! За всей этой светской удачливостью, и некой комичностью образа (желтые незашнурованные ботинки, объявление войны целой стране одним человеком, нелепые доспехи, и в какой-то части пьесы даже несуразные белые бакенбарды, с определенного угла напоминающие огромные уши) кроется поистине трагичный персонаж.
Светский шут, модник, повеса, счастливчик, самопровозглашенный гений, вдруг становится действительно "рыцарем печального образа" (переклички с Дон Кихотом, не зря моя соседка по ряду перепутала одно с другим, и была уверена, что пришла на Дон Кихота). И режиссеру спектакля Роману Габриа, и актеру Богдану Гудыменко это удалось! Человека морально уничтожают, заставляют отказаться от всего ради своей любви (но и любовь тоже отнимают, ведь Марта хочет простого земного счастья, пусть с садовником, но с человеком, которого она любит, пусть он и не будет больше летать на луну и делать искусство из чучел). Затем все переворачивается: барон, отказавшись от всего, он теряет и Марту, и теперь ему нужно снова сделаться самим собой, ведь Марта любила именно его, барона-художника, по крайней мере так ему казалось. В этом весь трагический конфликт, перевертыши, и перевоплощения, — лучший элемент в театре со времен Шекспира.
Как нелепо оказывается, что вероятно та же публика, котороя разнесла в пух и прах выставку Яна Фабра, теперь пришла на этот спектакль, ничего не поняла, и осталась недовольна “бредом”.

Марта.
Режиссеру и актрисе Софии Большаковой действительно удалось создать образ неземной девушки, музы. Голос, озвучивающий ее речь с языка глухонемых, — это будто бы голос богини, он раздается откуда-то свыше, из динамиков. В начальной сцене второй части она противостоит остальным героям: приземленным, ничтожным. Они все суетсятся, репетируют речь открытия памятника. Она единственная стоит неподвижно, и находится не в праздничных декорациях, но будто действительно на поверхности Луны. Они все в желтом, она одна — в сером.
Марта, хоть и неземная, но хочет простой земной любви, хочет венчания в церкви, чтобы люди не показывали на них пальцем, как на грешников, живущих вне брака. Получается, со своей простой мечтой она становится манипулятором — она постоянно давит на барона, требует решения этого вопроса, и в итоге добивается своего, но какой ценой?
Момент, когда в зале суда барон поддается на хитрости своей жены, и даже целуется с ней, Марта повержена, раздавлена. И затем все упирается в пародийную ситуацию с 32 мая, хотя конфликт кроется где-то еще: хочет ли он в действительности разводиться с практичной и приземленной женой, которая на протяжении 20 лет была его эффективным менеджером, матерью его сына, но никогда — музой?. Спектакль был бы слишком простым и линейным, если бы барон не сомневался. Но он испытывает чудовищные сомнения и даже угрызения совести, и поддается, хоть и на мгновение, на ловушку расставленную хитрой женой, да и как тут выдержать, ведь он оказывается один на один против всего мира, а глухонемая и хрупкая Марта — слабая поддержка.

Жена
Пожалуй, если бы я не смотрела спектакль “Живой товар” днем ранее, то я бы не заметила этого: Евгения Игумнова в обоих спектаклях играет одного и того же персонажа: истеричную, неприятную, хитрую, но неумную женщину. У нее не сменяется даже выражение лица: суженные глаза, приоткрытый рот, карикатурная речь. Жена не хочет терять своего барона, при этом жаждет только статуса единственной его вдовы. Живой полусумасшедший романтик ей совсем не нужен, к тому же у нее есть любовник-бургомистр.

Телеведущая
Явно напоминает нам Ксению Собчак, эдакую сплетницу, огненную барышню, не лишенную однако ума и изюминки. В конце она даже во всеуслышание объявляет, что хочет зазвать садовника Колю после передачи к себе. С настоящим бароном она такого себе не позволяла: он был ей не по зубам. Во время интервью ему удавалось отвечать честно и остро на все вопросы, даже самые коварные, иногда просто мимикой сводя на нет все колкости светской львицы-журналистки.

Время.
Наверное, самое непонятное для публики — это смешение временных отрезков, классическая нелинейность временных пластов, сдвиг тектонических плит.
Мы вроде как в 18 веке, но в то же время все почему-то напоминает современность! Откуда-то телекамеры, принцесса Диана, и какие-то до боли знакомые персонажи в телеэкранах, передающие власть друг другу, словно мячик. Но об этом отдельно, и вообще лучше не надо.

Политическое.
Эта часть удалась режиссеру блестяще, тонко и как это возможно в наше непростое время — деликатно. Только внимательные зрители умеют воспринимать метатекст (текст, который в действии спектакля значит одно, но который на секунду в воображении можно применить к чему-то еще): вслушавшись в смысл некоторых слов в середине спектакля, все станет понятно про нашу нынешнюю реальность, и захочется аплодировать стоя мастерству эзопова языка, который теперь нам всем просто необходим — чтобы выжить в царстве лжи, в которой, кстати, в спектакле все обвиняют Барона, но в которой погрязли все герои — кроме него и Марты. Но та фамильярность, с которой коммуницируют между собой представители политической элиты в спектакле, как бесстыдно лгут, и трансформируют свое отношение к реальности в зависимости от интересов себя и друг друга (от возгласов “война - это прекрасно” до “войны не будет, какое счастье!”), как договариваются между собой и даже не стесняясь пилят бюджеты — оно вам ничто не напоминает?

Философское.
Полеты на луну в собственной фантазии. Создание бесконечного количества миров. Отсутствие границ человеческих возможностей (границы ставим только мы сами, ну еще общество, которое нас окружает).
Закопать заживо человека-легенду, потому что живой и дерзкий, он был неугоден обществу, и тут же создать ему памятник, сделать из него миф, удобный публике и городским властям — и тут же начать “осваивать бюджеты”. Тут и Пушкин, и Ван Гог, и вообще вся история мировой культуры.

Творческое.
Герой упоминает Леонардо Да Винчи. Он действительно пытается быть гением, хоть и в слегка карикатурном, забавном ключе: он и художник, и поэт, и композитор, и модельер, и фильммейкер, и ученый. И у него с легкостью получается все! Спектакль дает нам веру в Человека Возрождения, с неограниченными способностями и сферами применения таланта. Если только гения не будет останавливать и одергивать косное общество. Близость гениальности к умопомешательству часто была замечена и описана. В этом спектакле нас всех еще раз предостерегают: не нужно спешить ставить диагноз неординарным людям. Возможно, они намного лучше, чище и талантливее нас, и это нас пугает.

Личное.
Ради любви Барон отказывается от собственных идей, становится простым садовником, а для мира просто “умирает”. Но ведь он так любил цветы, не будет ли ему этого достаточно? Лишь цветы и его возлюбленная Марта, которая к тому же еще и беременна. Тут возникает единственный неясный или не до конца проработанный момент в сюжете спектакля, а ведь это дико важно. Барон решает вернуться в мир не потому, что ему не нравится памятник, который ему устанавливают его бывшие мучители — “Жопа лошади”, а потому что от него ушла Марта. Почему она ушла? Ведь она добилась того, о чем так мечтала, просто быть с любимым. Ее обвенчали с ним, но не в образе Барона, а в образе садовника Коли. Это был не тот человек, которого Марта любила. Видимо, поэтому она ушла. Хотя во время прямого эфира она упорно отказывается признать в своем муже Барона, чем выставляет его на посмешище. На места все ставит песня. Он начинает петь джазовую композицию, только так, как мог петь Барон, и Марта узнает эти звуки — глухонемая девушка начинает танцевать! И это радость узнавания, правда, которая заключена не в словах, а на каком-то другом уровне. Видимо, зрителей напряг этот открытый финал — они не поняли, чем все закончилось, и были раздосадованы “смазанной концовкой”. Но ведь в конце Марта узнала барона по его пению, и значит он победил, хотя и не явно, все это царство вранья, замалчивания, всех этих людей, которые решили воздвигнуть его образ на пъедистал, но только не признать его как живого человека: слишком опасен, слишком безумен.
Вообще всю историю пронизывает эта сказочная любовь, которая превыше всего. И это не банальность, и не “розовые сопли”. Он любит глухонемую, которая способна тонко чувствовать и переживать. Она выражает себя в танце и в жестах, и это так красиво и экспрессивно, что слова по сравнению с этим ничего не стоят! Она танцует как богиня, и она, ее любовь и поддержка, в 1й части спектакля, делают из комедийного барона действительно успешного и возвышенного персонажа. В начале она гриммирует его для интервью, и это тоже символично: благодаря ей на сцене возникает герой, похожий на Энди Уорхола, успешный художник, звезда. Каждому художнику нужна муза, даже если потом ради любви к этой музе он потом готов отказаться от всего своего искусства, образа жизни и даже мыслей.

Декорации.
Каждый уровень спектакля важен: ничто в пространстве сцены не может быть случайным.
Огромный образ Марты, и внутри нее — дверь. Это тот мир, куда заходит главный герой, и только он. Когда он ее предает — образ Марты поднимается ввысь, уносится в небо, где только луна, и исчезает в небытие.
Узкая коробка — декорация телевизионного шоу, спрятанная в глубине зала, образы транслируются на больших экранах. Надписи на стенах, неоновыми буквами, хотя и сложно различимы из зала, но все-таки сплошь не случайны.
Образ Луны. Луна — это тоже герой спектакля, не зря всю дорогу звучит навязчивая песенка про Луну и Цветы. Это тот далекий и недоступный мир фантазий, который понятен барону, но не понятен большинству (телеведущая спрашивает, как он летал на Луну, и он отвечает, совершенно серьезно, что летал туда в своих галлюцинациях).
Во втором акте, однако, все отрицательные герои оказываются на Лунной поверхности, в абсолютно пустынном пейзаже, а Земля видна уже издалека но это оказывается всего лишь декорацией к их шоу.
В момент катарсиса Марта наблюдает лунное затмение.

Свет
горизонтальные полосы неона, полупрозрачные сетки, опускающиеся и поднимающиеся, все это создает ощущение гламурного образа жизни. Танец Марты на фоне неоновых полос в начале: экспрессивный, прекрасный, самоуверенный сводящий с ума, позже повторяется, но уже в более истеричной форме.

Музыка
Кажущаяся глупой, поверхностной песенка Софии Ротару становится сквозным мотивом действия. Придает ему легкость, театральность, ощущение нездешности, праздника и мечты. Это та эйфория, которая складывается из мельчайших деталей, а которые мы здесь препарируем как на анатомическом столе, и зря. Ведь есть облать незнаемого, которая должна ощущаться, как чудо. Потом оказывается, что песня выбрана неслучайно: она повторяет то, что больше всего любит главный герой: луну и цветы.

Хореография.
Марте танец заменяет язык. Это ее способ выражать себя. Действительно, танцуя так, она возносится до уровня богини.

Костюмы.
Свадебное платье Марты, сотканное из цветов, и заячьи ушки, — костюмеры спектакля действительно потрудились, и все это отвечает задумке: смело, неординарно, и воплощает творчество, фантазии и мечты героя.

Цвет.
Желтый — по исконно русской традиции, цвет сумасшествия. Это потому что стены психбольниц красили в желтый цвет, отсюда — желтый дом.
Герой носит желтые носки, а на войну отправляется в шортах и желтых ботинках.
Затем все отрицательные персонажи на репетиции открытия памятника барону с фанатичностью наряжаются с ног до головы в желтый цвет.
Когда садовника не желают признавать герцогом, то он снимает с себя целую гору одежды, пока наконец не обнаруживаются те же желтые носки, как авторская подпись — свидетельство подлинности персонажа.

Юмор.
Конечно же, зал хохочет, когда со сцены звучит слово “Жопа”, хотя там уже с самого начала спектакля стояла реальная “жопа лошади”.
Но есть и более тонкий юмор: Барон приносит священнику, откзавшемуся их венчать, индейку, а затем выливает суп ему на голову. Священник уходит, с ошметками брокколи на голове, но индейку уносит с собой, как честно заслуженное подношение.
В целом, юмор в спектакле удачный, он работает в нужных местах, точечно разбавляя довольно напряженное действие, и не перебарщивая.

Выстрел.
По-чеховски значимым становится присутствие ружья в пьесе. Вначале герой учит Марту стрелять, затем собирается с этим ружьем на войну, и, в конечном итоге, стреляется из этого ружья сам, предусмотрительно убежав за пределы зала, чтобы не портить впечатление от спектакля действием, которое по самой природе хорошо не сыграть: самоубийством. И одновременно создает этим легенду: а умер ли в действительности Мюнхгаузен? А был ли он в самом деле? И зрителю остается самому ответить на этот вопрос.

В итоге
Это тот спектакль, а выходя с которого, становишься чуточку лучше, под впечатлением от всех этих неслучайных элементов, которые наслоившись, создают прекрасный и неповторимый узор, который надолго отпечатывается в душе. В конце нужно непременно встать с мест и танцевать вместе с актерами. А если вы этого почему-то не сделали, или в самом спектакле чего-то недопоняли, нужно сходить туда еще раз.

Прекрасный спектакль и отличная игра актёров. На злобу дня. Применимо ко всем странам в этом с ума сошедшим мире.

Согласна с предыдушим отзывом . Спектакль ПОТРЯСАЮЩИЙ ! Не надо сравнивать с фильмом , пьеса та же - воплощение совсем другое . Продумана каждая мелочь , свет, костюмы , построение действия . Смотришь на одном дыхании . И да, для тех , кто не любит современный , яркий театр , не готов смотреть на мир по -новому - лучше не ходите . Здесь не будет нафталина. Этот спектакль , как глоток свежего воздуха в театральной жизни города . Ну и актеры - насколько четко переданы образы ! Какой харизматичный Барон , утонченная Марта , смешной Бургомистр ! 100% попадание!

Мне очень не повезло, ведь этот спектакль я смотрела после хорошей постановки по той же пьесе в театре на Литейном. После этого воспринимать чушь было тяжело. Вместо сложных драматических образов - у Габриа глянцевые фотки из инсты. Вместо диалогов, которые можно воспринимать сознанием, - полусонный бред, набираемый пальцами в промежутках между листанием тиктока. Полуобнаженка, манерные речи и кривляния в модных солнечных очках - это тоже всё на месте. В итоге от спектакля складывается ощущение, что тебе в мозг вливают порциями сториз, за которыми следуют твиты, после чего добивают каруселью из фоток. "Я пытаюсь думать, а вы меня отвлекаете," - хочется сказать режиссёру во время просмотра спектакля. Единственное, что меня искренне порадовало, - это геометрическая прогрессия уходящих со спектакля людей. Ведь спасти свой ум и здоровую психику можно только собственными усилиями.

Полнейшая чушь. Второй акт еще хуже первого, финала нет. Актеры стараются, но вывезти этот бред не могут. Пошло, глупо, не смешно. От интеллигентного тонкого юмора Горина в спектакле ничего не осталось.