Опера в Самаре

Бал-маскарад

Середина 1850-х. Джузеппе Верди, автор опер, которые гремят по всей Европе (уже созданы «Набукко», «Трубадур», «Риголетто»), ищет сюжет для нового произведения. Это должно быть что-то, насыщенное контрастами и сменой настроений, что-то, «что потрафит моему сумасшедшему мозгу», как пишет он сам. Сюжет находится у коллеги: французский композитор Даниэль Обер (1782-1871) в 1833 году сочинил оперу «Густав III, или Бал-маскарад» на либретто виднейшего драматурга эпохи – Эжена Скриба (1791-1861). Скриб ухватился за реальное событие недавней истории – покушение на убийство шведского короля Густава III на балу в им же построенном оперном театре (Стокгольмская опера и по сей день хранит в неизменном виде комнату, куда принесли истекающего кровью монарха) в 1792 году. Король умер спустя две недели от заражения крови, убийца был схвачен и зверски казнен. Густав III был неугоден очень многим в Швеции – он подмял под себя парламент и добился абсолютной власти, – но Скриб предпочел сделать мотивы убийства не политическими, а личными. Он придумал королю возлюбленную – чужую жену, чей муж в пылу ревности мстит за честь, которая в действительности не была поругана. И это – то, что надо для Верди: трагедия людей, введенных в заблуждение волей обстоятельств. В этом он мастер – чему примером все его лучшие работы, от «Травиаты» до «Отелло»; манифест идеи Верди о том, что мы все достойны сострадания перед лицом вещей, на которые не в силах повлиять, – опера с красноречивым названием «Сила судьбы». Но прежде, чем «Бал-маскарад» смогли оценить зрители, ему пришлось выдержать бои с итальянской цензурой. Политически неблагонадежным выглядело не только цареубийство, но и сцена колдовства, и даже тот факт, что героиня замужем. Мытарства авторов длились два года, за которые они успели перенести действие оперы из Швеции XVIII века в Померанию XVII и обратно в Швецию, но уже без коронованных особ, а заодно засудить театр, тайком от них согласовавший благонадежное либретто, в котором события происходят в XIV веке во Флоренции. Спасением стала эвакуация героев на «землю свободы»: к перипетиям британских подданных в колониальной Америке цензоры придираться не стали. Сегодня «Бал-маскарад» временами исполняют, называя героев теми именами, которые имели в виду Верди и Сомма: не Ричард, а Густав III, не Рене (Ренато), а граф Анкарстрём. Но и в шведской, и в американской версии имена – лишь условные маски, не скрывающие суть истории о любви и порядочности, ревности и долге, вольном и невольном самообмане.