Балет

Посвящение Нижинскому

Программа Балета Монте-Карло "Посвящение Нижинскому" - это дань творчеству и таланту одного из самых выдающихся представителей искусства, иконе Ballets Russes Дягилева, оказавших глубокое влияние на историю танца, - Вацлаву Нижинскому.

Четыре балетмейстера (Жан-Кристоф Майо, Марко Гёке, Йерун Вербрюгген, Йохан Ингер) делят афишу вечера, переосмысливая знаковые пьесы, танцованные или созданные гениальным художником.

Хореограф и руководитель труппы "Балет Монте-Карло" Жан-Кристоф Майо открыл программу дягилевского фестиваля постановкой "Дафнис и Хлоя". Отступив от текста Лонга, положенного в основу "хореографической симфонии" Равеля, Майо создал две пары: одна - юная, колеблющаяся между сдержанностью и напряженностью, возбуждением и страхом перед лицом влечения. Другая - зрелая, толкающая "юнцов" к получению чувственного наслаждения. Изящные жесты рук похожие на крылья бабочек готовых взлететь и невероятные кружения танцоров то сближающие, то разрывающие соитие, сопровождаются графическими эскизами Эрнеста Пиньон-Эрнеста, изображающих бесконечное желание, ведущее к окончательному удовлетворению.

"Видение розы" Марко Гёке по мотивам стихотворения Теофиля Готье впечатляет своими лихорадочными жестами, похожими на сошедший с ума метроном, и сочной эстетикой. По сюжету юная девушка беседует с призраком цветка, который был накануне на её бальном платье: это одновременно и призрак - мужчина в образе розы, обуреваемый страстями, и сновидение девушки, очарованной первым балом в её жизни. Призрак танцует большими и мощными мазками, передающими в точности его намерения. Тогда как девушка, едва касаясь своего партнера, лелеет воспоминание о цветке, который был с ней на балу. Сновидение, в свою очередь, предстает в образе шести танцоров, из ртов которых струятся лепестки красных роз, заполняя собой всю сцену.

Короткое (12 мин), но не менее впечатляющее творение руки хореографа Йеруна Вербрюггена «Неужели я влюбился в сон?» продолжает программу "Посвящение Нижинскому" новым прочтением «Послеполуденного отдыха фавна» Клода Дебюсси. В начале 20 века эта постановка Дягилева расколола театральный Париж пополам (от рукоплескания до помоев), сегодня в прочтении Вербрюггена она воспринимается как нечто привычное, но при этом не лишенное былого эротизма. В новом "фавне" хореограф обходится без нимф. В центре загадочный дуэт: облаченный в маску фавн с большими белыми пятнами на теле (напоминая, таким образом, о первоначальном костюме, созданным Леоном Бакстом для Нижинского) и человек. В этой паре скотство и нежность хореографии противостоят, разрушают и при всём при этом дополняют друг друга. Капризы фавна и ранимость человека, бросающего вызов фавну в конечном счете уравновешиваются, оставляя за собой только клубы дыма, окутывающие удаляющегося "с поля битвы" фавна.

Завершает программу манекен «Петрушка» хореографа Йохана Ингера. Умный замысел, яркая хореография, понятный язык - именно такие слова идут на ум при описании нового "балета". Любовная драма знаковых кукол — Петрушки, Арапа и Балерины разыгрывается в эпоху современных реалий, где миром правят молодость, мода и слегка матричный Сергей Лагерфорд (отсылка к Карлу Лагерфельду), затягивающий всех зевак на крутящийся подиум.