Спектакль

Человек из рыбы

КАК ЖАЛЬ ...
Как заставить мучиться и тех, кто на сцене, и тех, кто в зале?
Взять пьесу с претенциозным многозначительным мертвым текстом без сюжета и финала.
Заставить актеров кричать много долго и пафосно этот текст, а также время от времени резко двигаться и танцевать.
Наполнить его много раз виденными собственными штампами, повторять одно и то же много раз, чтобы совсем уж тошно стало, и делать это долго-долго.
Сделать так, чтобы герои на сцене и зритель в зале все время страдали от безысходности. Для полного эффекта добавить к концу побольше пафоса про "родину" и "отечество"...
И получается образцовый мучительный спектакль - "Человек из рыбы" в МХТ.

Я бы не писал о подобном, если бы он был сделан в малом, доронинском, моссоветовском и прочих мертвых театрах теми, от кого ничего живого и не ждёшь, и куда уже и не пойдешь... Но его сделал в лучшем, на мой взгляд, театре один из лучших, в прошлом, режиссеров - Юрий Бутусов.
Конечно, экспериментируя, режиссер рискует, и особенно такой как Бутусов, у которого все складывается из, казалось бы, нескладывающихся элементов, когда все "мимо-мимо" и вдруг выстреливает.
Но когда используются одни и те же штампы, одни и те же актерские приемы и интонации, одни и те же танцы, и когда режиссеру, кажется, наплевать, что происходит со зрителем, все это уже многократно видевшим, слышащим и мучающимся от нудных повторений, то "выстрелить" и "попасть" уже невозможно.

Жаль и актеров, вынужденных довериться режиссеру и произносить эти жуткие тексты, жаль и режиссера, взявшего громоздкий и дурновкусный материал и так же его слепившего, жаль и зрителей, вынужденных терпеливо это смотреть четыре часа, жаль и себя, мучающегося от увиденного и все ещё надеющегося, зная Бутусова, что спектакль ещё оживет и задышит и раздавленного пафосной пошлостью финала...

Провалы талантливых людей наиболее наглядны и поучительны. Ординарному и никакому некуда больше проваливаться - оно уже там. Поэтому надеюсь, что эти уроки извлечет и сам режиссер, выйдя из тупика самоповторов, когда мы снова вместо мучений и жалости вновь испытаем с ним удовольствие и радость. А пока, как жаль ...

Спектакль шедевральный, смотреть обязательно. Не надо пытаться буквально понять все аллегории и символизмы режиссёра. Просто лети на волнах эмоций, которые вызывают бесподобная игра актеров. И находи сам ответы на те вопросы которые возникают по ходу пьесы. Время промелькнуло незаметно. Открытием стала игра Бурковского., отдельно «Браво».

Фейерверка чувств на этой постановке у меня не случилось. Но, элементы, используемые режиссером, с одной стороны те же (вода, красная краска, танцы), с другой стороны абсолютно в новой подаче. Круто! Большое спасибо! Мои слезы случились во время поклона в ответ на слезы Елизаветы Янковской и пристально вглядывающегося в зрительный зал Андрея Бурковского. Смотрела с Юрием Николаевичем в роли Дробужинского. Танцы огонь!

Три часа, три действия, два антракта. Спектакль, пронизанный болью и тоской. Ностальгией по Родине, которая была нами потеряна еще до рождения, ностальгией по Европе, которую мы можем тоже потерять, ностальгией по утраченным возможностям и постоянно ускользающей любви. Три женщины, три переплетающиеся и одновременно разные истории. Одна большая история пути потенциальных эмигрантов, которые пока еще не поняли, что надо «бежать», но уже есть предпосылки. Да, тут как раз отчасти перекликается спектакль с «Бегом» Бутусова. Но герои пока не бегут, а живут в Питере, на той самой Караванной.
Человек из рыбы - это собирательный образ, чудовище (с вросшими в толстые пальцы обручальными кольцами), олицетворяющее собой всё худшее, что есть в бездушной государственной машине, перемалывающей людей и их жизни. Страшный символ системы, с которым, как в жутком детском кошмаре, героям приходится столкнуться лицом к лицу.

Чудесно-сложная работа. Разнообраная и прихотливая деконструкция бытия в наши дни, здесь и сейчас. Несколько часов беспрестанной работы для зрителя - с переживанием восторга от смысловой эквилибристики. При этом почти все интонации - слишком. Но когда кричат в жизнь, не слишком выбирают тон.