Спектакль

Читка пьесы «Острова блаженных» Е.Садур

Ночь в музее: «Не читал, но одобряю».

Для меня нынешняя ночь в музее оказалась лучшей из всех прошедших в последние годы в Москве. Я не переезжал, как бывало, с места на место, обгоняя капковские автобусы с Elena Sadykova и другими искусствоведами. Сразу оказался в правильном месте, окунувшись в творческий процесс, в читку пьесы "Острова блаженных» ( Eкатерина Садур ), проходившей в «Ночь музеев» в МВЗ "Галерея А3" на фоне выставки Оскара Качарова «1924-1941-2007».
Работы Оскара Качарова пронизаны темой войны. И последние абстрактные композиции, и фронтовые зарисовки, и такие полотна, как «Набат», «Реквием», «Солдатские вдовы», где мы видим и старушку, не дождавшуюся мужа со Второй мировой войны, и юную вдова, потерявшую любимого на сегодняшних войнах.

Читка пьесы – в постановке Тани Стрельбицкой, которую в галерее А3 знают прежде всего как яркого талантливого художника. Театралы знают ее как сценографа (по театру Романа Виктюка).
Несколько лет назад состоялся режиссерский дебют Тани Стрельбицкой - с видеоклипом группы SadMe, снимавшемся в ее собственной квартире. Потом – еще один режиссерский дебют, театральный, с пьесой Пьеро Паоло Пазолини ("Мальчики"), показанной сначала в Москве, потом и на гастролях в Литве.
И вот – новая пьеса, полная драматического накала, шекспировских страстей, которых не выдержала репетировавшая пьесу актриса, так что читка пьесы стала еще и актерским дебютом Кати Садур, сыгравшей главную героиню своей пьесы. Именно что сыгравшей, а не просто прочитавшей. То была не читка. Я бы сказал – ПРОТОПРЕМЬЕРА. С героями, выходившими из-за стола, за котором читалась пьеса, на театральные подмостки. С музыкой ( Сергей Летов ), органично вошедшей в ткань новой пьесы.

«Ночь музеев» стала для меня не только встречей с друзьями в галерее А-3. Она стала встречей с френдами «Фейсбука», которых я не видел в реале много лет.
С Катей и ее мамой (писатель Nina Sadur) меня познакомила Маша Тарощина (ее уже нет с нами) на вечере Екатерины Садур в Центральном доме литераторов (ЦДЛ) еще в конце девяностых. Потом Катя уехала в Берлин и пропала из моего поля зрения.

С Сергеем Летовым меня познакомил легендарный поэт-авангардист Владимир Климов (его тоже уже нет с нами) в «Чеховке» ( Литературный Салон "классики 21 Века", Елена Пахомова ) еще весной 1997-го. В тот же год Anna Finskaya познакомила меня с театральными работами Летова. Сначала – с моноспектаклем Дмитрия Александровича Пригова в клубе «Бедные люди». Потом были «Москва-Петушки» с александр иванович цуркан . Сначала – в Театре на Таганке. Потом – тоже в форме моноспектакля. Помню еще почти театральный спектакль: декламацию стихов московских поэтов в исполнении актеров московских театров под музыку Летова в той же «Чеховке». И вот новый театральный роман 1933 года, в котором звучит саксофон Сергея Летова, дошедший до нас с той эпохи (произведенный, как оказалось, в 1926 году).

Теперь – о самой пьесе. Итак новая постановка. Режиссер - Таня Стрельбицкая.
------------------------------
Пьеса Екатерины Садур пронизана темой войны, как и выставка Оскара Качарова, на фоне которой проходила протопремьера.

«Я не читал, но осуждаю», - писали в советских газетах об «Архипелаге» Солженицына. «Я не читал, но осуждаю», - говорили, исключая из Союза писателей Пастернака за «Доктора Живаго».
О пьесе я скажу в том же ключе: «Не читал, но – одобряю».

Я еще не читал пьесы, премьеры еще не было. Дальнейший текст – мои сумбурные впечатления от увиденных отрывков протопремьеры, от читки отдельных эпизодов в постановке Тани Стрельбицкой (пусть извинят меня авторы за возможные неточности).

Первая реакция - впечатление мощного драматического накала, шекспировских страстей, впечатление яркой, мощной постановки, попытка ответить на непростые вопросы.

Протопремеьера – погружение в протовойну.
Берлин 1933 года. Закат Веймарской республики, начало Третьей Германской империи, Третьего Рейха.
Первая империя – Священная Римская – являлась образом первоисточника. Была образом Древней Римской империи, что стала тем плавильным котлом, вобравшим в себя и Британские острова с цивилизацией кельтов и первых англосаксов Лондриния, ставшего Лондоном, и древних галлов Лютеции, ставшего Парижем. В Древнеримскую империю входили и города Иудеи, Самарии, давших миру Иисуса Христа и сохранившиеся в первозданном виде (Назарет, Эммаус, Иерушалаим).

Священная Римская империя (Первый Рейх) была Евросоюзом Средневековья со столицами, кочующими вслед за своими императорами (Аахен, Прага, Вена).

Второй Рейх Вильгельма, объединивший после наполеоновских войн вокруг Пруссии и мелкие немецкие княжества, и крупные государства (Баварию, Саксонию), стал прообразом современной Германии.

Империя – плавильный котел. Моноэтническая империя (Третья) – оксюморон, родившийся в больной голове художника, забросившего кисти и краски ради параноидальных идей.

Берлинцы 1933 года в пьесе Кати Садур еще не знают, что они живут накануне Третьей, простите, Второй мировой войны. Берлин – город русских эмигрантов, которые к фюреру Третьего Рейха относятся с юмором: «Адди» - говорят они про Адольфа.

Пожар в Рейхстаге – фейерверк, за которым берлинцы еще не видят пожаров надвигающейся войны. И голландец Маринус ван дер Люббе, которого волокут из горевшего Рейхстага, оборачивается, с улыбкой оглядывая свое творение.

Но вскоре горят и другие костры. Костры из книг, которые сооружают берлинцы, учившиеся в тех же университетах, что и герои пьесы.

Через семь лет по московским подвалам Лубянки точно также волокут Мейерхольда. Волокут, потому что Мейерхольд уже не может идти. Железными прутьями перебиты ноги, превратившиеся в кровавое месиво. Мертвого Мейерхольда бросают в общую яму и засыпают хлоркой. Чудовищные сцены другой империи, называвшейся СССР и которая в 1940-м еще заигрывала с Адди и была не менее зловещей.

Империя победившего пролетариата – такой же оксюморон, как и моноэтническая империя Адольфа Гитлера. В ней не было печей Аушвица-Биркенау, где уничтожали евреев. В печах просто не было необходимости. Русских крестьян, священников, интеллигентов, всех тех, кто не подходил под определение пролетариата, превращали в лагерную пыль на просторах Сибири и Дальнего Востока, расстреливали в подвалах Лубянки, на Бутовском полигоне (лишь горстка мыслителей удостоилась «философского» парохода).

Пьеса переносит нас и в Москву, на подмосковную дачу в Горенках близ Балашихи, где главная героиня впервые встречает Мейерхольда задолго до 1937 года, когда с классовыми врагами уже было покончено и революция пожирала своих детей.

Эпилог - Берлин наших дней с потомками тех, кто жил в Брелине 1933-го.

Что лучше, что хуже: нацизм или сталинизм? Эти вопросы задают себе философы, историки на протяжении нескольких поколений. Задают эти вопросы и в Берлине, и в Москве...
Пьеса Екатерины Садур, как мне представляется, - еще одна попытка ответить на эти непростые вопросы.

-------------
Среди участников «Ночи музеев» в галерее А3 мне также встретились: Vladimir Ivanov, Maria Kroncheva. Vitali Kopachev , Alexandr Antonov, Daniel Kortes , Aziz Azizov ...
Обсуждение философских вопросов, поставленных в пьесе Екатерииы Садур, продолжалось до глубокой ночи.

Искандер Арбатский.