Фильм

Леди на день

Легкая, да еще и с ног на голову перевернутая, интерпретация «Пигмилиона». В жизнь совершенно далекой от всяких светских раутов и богемных ужинов женщины, вторгается высший свет общества с оглушительным треском, вопрос лишь в том, как все это выдержать. Яблочная Энни (Мэй Робсон), которую так прозвали за то, что она продает на улицах Нью-Йорка яблоки, живет в тайне от собственной дочери. Дело в том, что она стесняется своего положения и исключительно врет ей в письмах, рассказывая, как она устает от театральных походов и приемов у губернаторов. Дочь (Джин Паркер), тем временем, находит себе кавалера как раз из богатых и знаменитых, и собирается приехать с родственным визитом к собственной матери, которую сто лет не видела. Энни, понятное дело, в предынфарктном состоянии. Но она в хороших отношениях с разными нью-йоркскими уличными проходимцами, которые за свою подругу горой пойдут. Например, бандит по имени «Хлыщ» - весьма влиятельный гангстер – покупает у той перед каждым делом яблоко на счастье. Он решает собрать друзей и знакомых, снять дом, всех переодеть и попытаться выдать всю эту уличную шваль за представителей высших кругов, авось не отличат. Затея, как и полагается по жанру, постоянно трещит по швам, но со скрежетом набирает обороты.

Говорят, однажды Капра подошел к главе «Columbia Pictures» и сказал, что тот тратит три сотни тысяч долларов на фильм, главной героине которой – 70 лет. Кон посмотрел на Капру и сказал – «без проблем». Дело в том, что режиссер не был уверен в том, что они делают хороший фильм, несмотря на то, что сценарист Рискин и продюсер Кон постоянно его уверяли в обратном. Сама идея фильм появилась после того, как Капра прочитал где-то заметку о подобной истории. Но прошли годы, прежде чем зародыш замысла превратился в полноценную картину. Сам режиссер не планировал снимать фильм по одной из самых любимых его историй, пока кто-то не пришел к нему и не рассказал про ту заметку, заявив, что это – его будущий фильм. И уже только потом Капра все обдумал, замысел ему понравился, и он взялся за работу.

Идею и все сопутствующие материалы в фильм превращал уже Роберт Рискин, единственный из всех, кто участвовал в картине, наверное, не получивший своей толики славы после ее выхода. Впрочем, он к подобной несправедливости относился по-философски, считая данные издержки особенностями работы в Голливуде, и был по-своему прав. Дело в том, что Капра проявлял какие-то симптомы выборочной амнезии и постоянно забывал о людях, которые делали сценарий, то есть, в большинстве случаев, о Рискине. Это стало в свое время краеугольным камнем, который толкнули французы из «Cahiers du cinema». Они заявляли о важности режиссера, который пишет сам сценарий перед тем, что сценарий не пишет. Впрочем, до Голливуда камень докатился уже в виде спора и ругани между режиссерами и сценаристами, что уже было совсем не то, но тоже забавно.

Так или иначе, борьба за авторство этого фильма разворачивалась нешуточная еще долгое время. Одно стоит отметить без всяких сомнений – без Рискина такого фильма бы не было. Равно как и не было бы его и без Капры. При всем том, что эталонным фильмом Капры-Рискина этот фильм назвать нельзя, это первый опытный образец того, на что эти два необычайно разных человека, могли породить вместе, путем постоянных споров. Изначально рабочее название было «Мадам ля Гимп». Сценарий был закончен к лету 1933 года прямо за три дня перед началом съемок. В июле, уже во время съемок, его переименовали в «Праздник бедняка» и только прямо перед премьерой фильм сменил название на то, под каким он известен теперь. Фильм стал первым крупным успехом студии. Он не только собрал большую кассу, но и очутился, что было впервые как для Капры, так и для «Columbia» вообще, в числе претендентов на «Оскар» по крупнейшим номинациям – лучший фильм и лучший режиссер. Самого Капру картина сделала одним из важных и успешных режиссеров Голливуда. Ему тогда было только 36 лет.