Фильм

Мертвые не умирают

Народ против Джима Джармуша

Два невозмутимых очкарика (Билл Мюррей и Адам Драйвер), занимающихся охраной порядка в городке Центрвиль (мягко говоря, не центровом), отправляются в лес, чтобы выяснить судьбу курицы, якобы похищенной у местного склочного фермера (Стив Бушеми) местным сквернословом-бездомным (Том Уэйтс). Решительно ничего не добившись, они возвращаются домой, где происходят странные явления: световой день куда‑то смещается, не работают часы и телефоны, животные сходят с ума. В таблоидах пишут, что из‑за бурильных работ на полюсе сдвинулась земная ось, и близок конец света. Официальные лица все отрицают, что только усиливает подозрения. Ночью — или это уже день? — в единственную центрвильскую закусочную приходят два зомби (Игги Поп и Сара Драйвер), убивают сотрудниц и запивают их кишки кофе.

Один из самых поразительных фильмов последних лет — «Первая реформатская церковь» Пола Шрейдера про священника, которого придавливает предчувствие наступающего апокалипсиса. «Мертвые не умирают» чем‑то напоминают эту картину: Джим Джармуш — он чуть младше Шрейдера, но не мальчик, ему 66, — тоже старается, как и положено художнику, идти в ногу со временем, прислушивается к окружающему миру и приходит в ужас: изменение климата, Трамп, тотальная бездуховность и скорая личная погибель. Его асимметричный ответ — дегенеративная метакомедия про оживших мертвецов.

«Все это плохо кончится», — без конца повторяет, раздражая шефа, герой Драйвера, а за кадром снова и снова звучит кантри-баллада «The Dead Donʼt Die» в исполнении Стерджилла Симпсона. Сперва кажется, что это просто абсурдистский юморок из инди-прошлого автора, но все хуже: Джармуш с первых сцен начинает комментировать собственный фильм, потихоньку проламывая четвертую стену, а заодно и все остальные, — неудивительно, что в конце концов потолок рухнет ему на голову. Героя Драйвера зовут Питерсон, но запросто могли сразу звать Патерсон, уровень сектантства это вполне позволяет.

Бушеми, трампист в смутно расистской бейсболке, заседает в дайнере с черным приятелем (Дэнни Гловер). Похоронным бюро заведует женщина по имени Зельда (Тильда Суинтон) с шотландским акцентом, самурайским мечом на поясе и парой секретов (Тильда — Зельда, браво, Джим). Гик, работающий на бензоколонке (Калеб Ландри Джонс), обсуждает с товарищем (RZA) желтую прессу. В мотель заселяются «хипстеры из Кливленда» (среди них Селена Гомес) — предмет всеобщего оживленного внимания. В интернате сидят умненькие трудные подростки. Фильм подбирается к середине, а Джармуш все еще представляет героев, которых потом так же методично придется истреблять.

От крутости происходящего захватывает дух и у нас, и прежде всего у самого режиссера: Билл Мюррей ищет курицу, которую Том Уэйтс украл у Стива Бушеми, а в это время Игги Поп вылезает из могилы. Беда в том, что невозможно быть осознанно крутым, ты либо крут (и когда‑то действительно не было никого круче Джима Джармуша), либо это понимаешь.

Довольно долго кажется, что «Мертвые» — невинная пенсионерская комедия с цитатками из Ромеро, честный провал, но это не совсем так. Джармуш седлает своего любимого конька последних лет («Предел контроля», «Выживут только любовники», «Патерсон»): культурный резистанс — единственное противоядие окружающему свинству. И доводит метафору до буквального конца: симпатичных людей в очках окружают зомби, бездушные рабы общества потребления (хитовый момент — мертвец, ищущий вайфай).

Ближе к финалу и без того неровный тон фильма вдруг резко мрачнеет, и в голосе миляги-режиссера прорывается искреннее глухое ожесточение. Летят отрубленные головы, падают изуродованные тела. У нас не только очки, но и мачете, и те из нас, кто не сможет сбежать с этой планеты, дадут последний бой — сообщает автор. И тут зритель со всей ясностью должен наконец осознать, что ему-то, зрителю, место среди очкариков вовсе не обеспечено. Скорее наоборот. Ну что ж, Джим Джармуш, мы безоружны и медленно ходим, но нас много и у нас есть вайфай.