«Рома» у Альфонсо Куарона («И твою маму тоже», «Дитя человеческое») это не Рим, а район в Мехико, где живет средний класс. Однако, как и в Древнем Риме, тут тоже есть свои патриции (зажиточные семьи), плебеи (прислуга) и варвары (революционеры). Повествование в фильме ведется от лица прислуги: заглядывающейся на небо служанки Клео (Ялица Апарасио), названной, разумеется, так неспроста. Ее имя отсылает к одной древнегреческой музе, а образ — к близкой сердцу няне Куарона. Клео предстоит неудачно забеременеть, попасть в жернова истории (см. резню в Корпус-Кристи), потерять нежеланного ребенка, а затем благодаря отважному поступку — вознестись. Как это часто бывает у Куарона, одно из ключевых событий произойдет на морском пляже. Режиссеру нравятся метафора очищающей воды, однако в «Роме» он устраивает нам настоящие плавание по волнам своей памяти. После технологически безупречной «Гравитации» Куарон взял камеру из рук лучшего оператора мира Эммануэля Любецки, чтобы заново перепридумать язык кино, как искусства консервировать время. Его «Рома» живет, дышит и пульсирует на экране — и за эту жизнь картине можно простить все то, за что принято ругать сенсорный кинематограф: бессюжетность, притупленный конфликт, длинноты. У триумфатора Венецианского фестиваля (и первого фильма Netflix, взявшему «Оскар» за «Лучший иностранный фильм») свои отношения со временем, в которые совершенно не хочется влезать.
Драма |
Альфонсо Куарон |
30 августа 2018 |
2 часа 15 минут |