Фильм

Нескромное обаяние порока

Пожалуй, самый веселый и угарный из всех фильмов Альмодовара. В своем третьем по счету фильме он предстоит уже более-менее сложившимся, сформировавшимся режиссером, обретшим определенное профессиональное мастерство. В «Нескромном обаянии порока» уже нет тех мелких технических огрехов и ляпов, которыми грешили первые два фильма; Альмодовар в нем впервые выходит на принципиально иной технический уровень, правда, ценой того, что в главной роли пришлось снимать протеже продюсера, давшего деньги на фильм (любопытный сюжет сам по себе, если припомнить «Разорванные объятия»). Но, как известно, нет худа без добра, поэтому в силу ограниченности актерского дарования этой самой протеже Альмодовар был вынужден переработать сюжет, в результате чего и появились проработанные образы монахинь, одна из вершин комического в творчестве режиссера.
Итак, певичка кабаре Йоланда (та самая протеже, Кристина Санчес Паскуаль) после смерти от передозировки своего дружка пускается в бега и не находит ничего лучшего, чем укрыться в монастыре, монашки которого как-то после концерта попросили у нее автограф. Монастырь переживает далеко не лучшие свои дни: когда-то полный «заблудших душ» - проституток, наркоманов и убийц, он почти опустел, поэтому появление Йоланды воспринимается Матерью-Настоятельницей (Хульета Серрано) чуть ли не как манна небесная. Обвыкнув в монастыре, Йоланда понимает, что обитель куда как далека от смирения. Мало того, что сестры носят весьма экстравагантные имена (сестра Навоз, сестра Грех, сестра Змея и сестра Крыса), так они еще и весьма своеобразно интерпретировали идею воздержания и духовного очищения, погрязнув при этом во всевозможных, подчас самых неожиданных грехах. Сестра Навоз (очень необычная работа Марисы Паредес) не прочь баловнуться ЛСД, сестра Грех (Кармен Маура) растит чуть ли не как собственного сына тигра по кличке Малыш, сестра Змея (Лина Каналехас) на пару с капелланом (Мануэль Сарсо) не только шьют сезонные коллекции одежды, знаменитые кутюрье позавидуют, статуе Девы Марии, но и предаются куда как более плотским утехам, а сестра Крыса (шикарная роль Чус Лампреаве, по мне, так лучшая, из всех ее альмодоваровских ролей) пописывает втихушку эротические романы. Сама же Мать-Настоятельница всегда готова уколоться героином или понюхать кокаин, к тому же испытывает далеко не одну духовную привязанность к послушницам. И в это самое время близится праздник по случаю дня рождения Матери-Настоятельницы…
Вряд ли «Нескромное обаяние порока» стоит интерпретировать как сугубо антицерковный фильм. Да, антиклерикализм вообще присущ Альмодовару (стоит лишь вспомнить «Дурное воспитание»), но в 1983, в отличие от 2004, можно было еще смеяться совсем беззаботно и заканчивать фильм если не тотальным хэппи эндом, то хэппи эндом для главных героев точно. Именно в «Нескромном обаянии» впервые складывается шикарный женский ансамбль, так ярко проявившийся в его более поздних фильмах. А уж сцена исполнения песни Sali porque sali стоит многого. Паредес, Маура и Лампреаве, голося кто как может этот «шедевр» и подыгрывая себе кто на чем может, остаются в памяти надолго и настроение поднимают ай да ну как. По большому счету, «Нескромное обаяние» - последний альмодоваровский фильм, после которого остается лишь легкая улыбка, хорошее настроение и желание напеть песенку оттуда. Следующим станет «За что мне это», и там уже всё будет куда как серьезнее.

Певичка Иоланда (Паскуаль) обнаруживает на полу в квартире своего ретивого любовника, отравившегося героином. Осознавая всю неловкость положения, девушка скрывается от возможных подозрений в запустелом монастыре. Тамошние нравы своеобразны: настоятельница (Серрано) периодически обращается к тяжёлым наркотикам, остальные стараются не отставать; в клетке рычит здоровенный тигр; рацион в основном из сладостей; иногда служащие подрабатывают спекуляциями на рынке и шантажом. Но столь невинны на вид монахини, столь много любви к новоприбывшей, что Иоланда на всякие детали внимания не обратит.

Китч на то и китч, что увлекает скорее курьёзностью - и даже может ею ограничиться. В любом случае, правда, нужна режиссёрская рука - а в 1983 году Альмодовар ограничивался голым энтузиазмом. Бесспорно, фильм курьёзен, безгранично насмешлив, провокация верхом на провокации. Строгий взгляд усмотрит в "Нескромном обаянии порока" последовательный антиклерикализм и кризис морали - которые на самом деле побочные эффекты авторского молодецкого запала и любви к остротам на недозволительные темы. Однако - кроме эпатажной идеологии - фильм ничего не предлагает. Композиция монотонно хромает, сюжет используется как леска для нанизывания казусов из девиантного быта монахинь.

Расплывчатый образ Иоланды, претендующий на загадочность, оборачивается пустотой. У девушки большие глаза, ближе к финалу она споёт - примерно такая глубина, если разобраться. Иногда некое оправдание происходящего сквозит в словах других героинь, но они больше заняты дегустированием тортов и поездками на рынок.

Альмодовар развлекается изо всех сил и внезапно подводит к лирической развязке (из солидарности скажем, она отвечает градусу безумия), тем не менее материал угнетает. На протяжении всей истории настоятельница принимает что-нибудь психотропное: один раз, и второй, и третий. Здоровье, говорит, позволяет. Это ли повод, спрашивается, наблюдать за этим полтора часа.