Фильм

Небо зовет

В 1959-м, спустя два года после запуска первого искусственного спутника Земли, за два года до первого полета человека в космос, в СССР вышел фильм «Небо зовет». Поставлен на киевской киностудии Довженко. Режиссеры — Козырь и Карюков, сценарий — Сазанов, Помещиков, Карюков. Художник постановщик — гениальный Юрий Швец, еще в тридцатые, в «Новом Гулливере» и «Золотом ключике» покоривший своими спецэффектами страну, которой неведом был еще даже сам термин «спецэффект», в особенности ее детскую аудиторию. В наши дни особенно велик соблазн свести все к подшучиванию над «детскостью» советской фантастики. Ее плакатной дидактичности и плакатной же зрелищности в ущерб здравому смыслу.

Но только год выхода, расположившийся посреди отрезка между двумя точками бифуркации, сводит на нет все попытки остроумно пошутить на тему фанеры и фольги. В конце концов, первые «Звездные войны», до того как вдохновенный создатель уступил искушению ремастеринга, тоже были далеки от технической достоверности. А уж как у них там бабахает и вжикает в космическом вакууме — это, что называется, повод для отдельного доклада.

Итак, завязка: наши космонавты ждут на орбитальной станции (чьими интерьерами вполне мог вдохновляться Кубрик при работе над своей «Космической одиссеей 2001»), когда им, наконец, дадут команду лететь на Марс. Сюда же прибывают американцы. У них, конечно же, свои виды на планету. В отчаянной попытке обогнать наших, они выбирают неудачный маршрут и терпят крушение. Экипаж частично ударяется в панику, частично — с мужеством готовится встретить трагический финал. Но зря — наша «Родина» уже идет спасать их «Тайфун». Вот только горючего уже не хватит, чтоб дойти до Марса и придется совершить вынужденную посадку на астероиде Икар. А тут еще, как назло, пропадает связь…

Как в лучших образцах соцреалистической живописи, здесь — пиршество чистых красок, лепка крупной формы — выразительные тени на волевых скулах и сурово насупленных бровях, простор и воля, буря и натиск. Каждой слово тут — веское, как щелчок тумблера. Каждый взгляд — как отблеск пламени в дюзах звездолета.

История, в широком смысле, не столько о конфликте человека со вселенной, скорее — о конфликте двух человеческих вселенных, наших, земных, знакомых с детства.

Там, у них — беснуется мир капитала в безумных огнях витрин и реклам и Синдикат предлагает скупать по дешевке участки на еще не завоеванном Марсе, ведь «сегодня вы нищий — завтра миллионер». Там у них уже разливают коктейль «Космос», пара бокалов которого выводит в состояние полной невесомости и единственным, что вы сможете произнести будет классическое «спутниковское» «пик-пик-пик…»

Солнце, как сообщает западный красавец-корреспондент, «похоже на голову рыжей девчонки — улыбается, приветствуя нашу победу в космосе».

У нас — другое. У нас строгость помыслов и военной формы, у нас работа и труд, и отмечая на посту день рождения, после тоста, вместо выпивки чокаются яблоками. А когда все закончится женщины будут махать ветвями сирени и пионеры будут махать панамами, встречая героев эпохи — лучшей из эпох. И главный ученый, в исполнении артиста Переверзева скажет, обращаясь не к собеседникам, а к зрителю, будто выходя за рамки «виртуального» пространства и за временные рамки.

Он скажет: «мы — только разведчики, но пройдет немного времени, и Человек овладеет космосом».

Он скажет: «В добрый путь, юное поколение!»

Смотреть такие фильмы интересно до сих пор. Выразительность космических пейзажей, соседствуя с несколько упрощенной технической составляющей, придают фильму местами сюрреалистический привкус. Шлюзы раскрываются на манер дверей, прямо в вакуум. А как величественно космонавты вышагивают по открытым палубам корабля на фоне черноты вакуума где одиноко мерцают крошечные звездочки! А какие у них скафандры! А все эти симплифицированные «футуристические», на тот момент, интерьеры, который через десяток лет станут эталоном преуспевающей городской жизни. Под отрывистые сигналы Спутника, «пик-пик-пик», шестидесятые грядут, во всей их пестроте чередующихся полос, шахматной клетки и изломанной геометрии, в навеянном гагаринским полетом виниле и синтетике, в романтическом флере поколения, дотянувшегося до самых звезд.

О том, какое влияние оказал фильм не только в СССР, но и за его пределами, свидетельствует любопытный факт. «Король фильмов класса Б» Роджер Корман (при участии, между прочим, Фрэнсиса Форда Копполы) выпустил в 1963-м свой римейк под названием «Битва за пределами Солнца», дословно повторяющий сюжет и щедро насыщенный нарезками из полюбившегося советского оригинала. Такой вот диалог культур.

Хотя местами все это напоминает незабываемый перформанс, поставленный начальником пионерлагеря товарищем Дыниным в фильме «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» (когда, «эту песню Гагарин пел в космосе», помните?)…

Хотя теперь мы выросли, стали циничными и меркантильными, растеряв по дороге всю романтику и винил.

Хотя мы знаем теперь многое. Даже то, что Гагарин не пел песен.

Мы знаем и другое.

Он их насвистывал. И пусть это были вовсе не «Четырнадцать минут до старта», а «Ландыши» и «Летите, голуби, летите»… Но слетать-то он — и впрямь слетал! Не прошло и двух лет.