Все отзывы о фильме «Место на земле»

Нет места на Земле, где люди бы любили друг друга в независимости от их внешности, состояния, душевного самочувствия. Нигде не пригреют и не поделятся душой и телом с убогим калекой, на которого и смотреть-то без содрогания нельзя. А если бы и было такое место, где дарят любовь всем, то можно ли было бы назвать его раем?

«Место на земле» Артура Аристакисяна — шедевр русского авангарда и маргинального кино. Фильм-притча, которому нет аналогов ни в России, ни за рубежом. Отвратительный, тяжелый до той степени, что рука тянется выключить, но вместе с тем запредельно гениальный, созданный потом и кровью людей, который подарили «Месту на земле» несколько лет своей жизни, поверив недавнему выпускнику ВГИКа и заселившиеся в ужасающие условия сквота на Садовой улице.

С первых же кадров нас погружают в атмосферу коммуны хиппи, существующей в реалиях 90-х годов: огромную квартиру, битком набитую молодыми людьми и нищими калеками, которые едят клейстер, питаются, чем люди добрые помогут, и беспрерывно занимаются любовью. Но ни грязь, ни убожество этого места не вызывают поначалу омерзения, ибо это маленькое место на земле переполнено любовью блаженных людей, ведомых свои духовным лидером, проповедующим сексуальную близость с душевнобольными инвалидами и бомжами. Это не совсем то, о чем мечтали хиппи. Это извращенная идея человека, решившего, что он сможет создать рай через страдания, и в этот рай затащить свою возлюбленную, которую исполнила Нонна Гришаева, чем меня откровенно потрясла. Я никак не ожидал увидеть эту гламурную женщину с Первого канала в настолько независимом фильме, и здесь она играет прекрасно, олицетворяя единственный источник рассудка.

Что определяющее, в это болезненное царство втягиваешься целиком и полностью, так как раньше ничего подобного не видел. С жадностью ловишь каждый кадр, насколько бы он страшным не был, анализируешь проповеди новоявленного Христа, купаешься в этом потоке блажи, пока он не иссякнет и вместо него не польется затхлость, деградация и медленное умирание коммуны.

Странная идеология оказывается нежизнеспособна. Одно за другим трагические события обрушиваются на сквот, повергая в уныние проповедника, а вместе с ним и всех остальных. Изначально ложный, фальшивый посыл обрекает коммуну и ее жителей на дегенерацию и смерть. Любовь, как оказывается, нельзя разделить на всех, и будто молоком поделиться с ближним. Невозможно заниматься с бомжем сексом, предварительно не накурившись дури. Неприемлемо в таких условиях растить детей. Рано или поздно приходится взглянуть правде в глаза, если твои глаза не истинно блаженные.

Изначально фильм должен был носить название «Мария», так зовут одну из главных героинь, с которой фильм начинается и заканчивается, нищенку, ищущую такое место, где бы ее любили, ласкали ее искалеченные ноги, место, где она сама смогла бы отдать свою любовь. Она — единственный человек, который верит в Храм Любви всем сердцем, и как апостол она следует за героем Виталия Хаева и ищет для него новых последователей, лишь бы он позволил ей быть рядом с ним. Мария становится сердцевиной этого фильма, единственной, кто способен на ту любовь, о которой так много говорят, и единственной, кто эту любовь не получил. Ее гангрена разрастается, люди один за другим покидают сквот, а она бросается под ноги прохожим, умоляя пойти к Нему, ведь он несчастен, ему нужна Любовь. А она та, что «нищая, но блаженная духом» в толпе пустых людей, спешащих по своим делам. И ради нее, ради таких как она, светлых до сумасшествия, снимался этот фильм

Артур Аристакисян в интервью каналу «Культура» говорит, что его кино обращено к невидимому зрителю, потому что каждый человек, по сути, кинотеатр, который транслирует невидимое в кино, невидимому но, чувствующему зрителю внутри каждого из нас, и искусство — это тот поезд, который способен это прекрасное невидимое вытянуть. В «Месте на Земле» и вправду не сразу разглядишь прекрасное. Непереносимая оболочка, однако, скрывает под собой почти библейскую притчу о христианской любви и благодати. А непереносимая оболочка нужна, чтобы докопаться до невидимого зрителя, погрязшего в стереотипах массовой культуры, тараном его пробить, шокировать. В «Месте на Земле» очень много невидимого, пробирающего до подкорки мозга.

Как и многие, кто смотрел этот фильм, я хотел бы особенно выделить заглавную песню Alifib, отсылающую к уже к музыкальному авангарду, чувственную балладу с трудно переводимым текстом. Она занимает в «Месте на земле» совершенно особое место, вознося фильм еще выше, сгоняя с него весь тот слой чернухи, который пугает зрителя. Alifib, вносит необходимую, дополняющую нотку надежды и гуманистичности в этот безысходный философский фильм. Совершенно потрясающая песня.

К сожалению, Артур Аристакисян больше не снимает. Он ограничился документальной лентой «Ладони» и своим культовым «Местом на Земле», съездил на Канны и пропал. А ведь с начала девяностых в России, пожалуй, более талантливого, искреннего и пробирающего фильма не было.

Сегодня сделала завивку и посмотрела «Место на земле» Артура Аристакисяна. Видимо, потому что волосы сейчас непослушнее, чем у хиппи, фильм показался достаточно гладким и простым.
Утопия устремлений и антиутопия воплощений. Проигравшие любви и отказавшиеся играть ею. Выхваченные камерой и невыхваченные. Яркие до гротеска и балагана и незаметные до праведной чистоты…
В целом, «Ладони» первее и мощнее. Но именно против «Ладоней» это кино. И против кино тоже. Кажется, Аристакисян из него окончательно ушел…

Определенно фильм впечатляющий - а вот как впечатляющий, это вопрос. Если отбросить обязательность присоединения текста этого фильма к таким словам, как маргинальность, хиппи и разные другие близ лежащие, то можно посмотреть приблизительно так....Вначале просмотра очень хочется инстинктивно отвернуться, закрыться от этих проблем, не видеть их драмматичность…потом начинаешь видеть светлые стороны, присоединяешься к светлым сторонам идеи и сочувствуешь тому смыслу, который заложен и тому, что его поддержание происходит в месте и людях, в которых нет силы и излишней одержимости. Главная идея местного гуру - отдавать любовь (в виде секса) людям без радости - нищим, калекам, убогим - не с высоты, а рядом с ними. Поэтому горстка молодых людей поселяется в разрушенных квартирах и живет там как это возможно, максимально приближаясь к тем, кому они хотят помочь. И помогают. Или дарят сомнительную иллюзию. Вот это уже вопрос. Сама идея мне понравилась - светло, с заботой, без снисходительности. Были моменты, когда несмотря на всю боль, которая там есть - это возможно, это может жить, это имеет смысл. Но на самом деле люди к этому не готовы...Их лидер оказался способен только на любовь к одной женщине...и только ее он хотел, и только от нее был готов принимать любовь, и когда он стал ее терять отрубил себе член в надежде, что кто-то его остановит. Теперь он был неспособен любить (в его концепции, хотя я бы с ним поспорила) и оказался неспособен брать любовь Марии - чудесной нищенки со странным лицом и самыми идиалистическими идеями. Остальная коммуна следовала за лидером, когда он был силен и оставляла его, когда он ослабевал - без поддержки и любви к нему, а со строгим взглядом и сбрасыванием ответственности. Парочка нищих пропитались идеями и пошли помогать кому-то, но помощь эта была незрелая, не до конца, видимо идея помогать просто сексом слишком поверхностна (жевать картон коробки из под молока и не пробовать самого молока), должны подключаться другие механизмы, которые в понятие свободы, как ее здесь представляют, уже не вписываются. В итоге омон разгоняет коммуну, все возвращаются к своим средним жизням и только одна Мария еще на что-то надеется, несмотря на свою абсолютную беспомощность. Вот так и выходит: в светлые, искренние, могущие все поменять идеи верят слабые, немощные, неготовые брать на себя ответственность люди... А я для себя открыла, что любить каждого человека нужно на его уровне, а не на своем: нищий не всегда нуждается в больнице и уходе (как этого бы хотелось мне, будь я на их месте), иногда просто в ласке и желании спуститься к нему, и так у каждого свое представление, а ты, чтобы отдать любовь должен подняться или спуститься на тот уровень, где человек готов брать...и вести его, или вестись за ним...В общем, это мой идеализм