Фильм

Дьяволы на пороге

У подножья Великой Китайской стены, в пору оккупации Китая Японией, жил в деревушке крестьянин Ма Дасан (Цзян). Однажды ночью в дверь постучали партизаны и оставили на хранение мешок с двумя пленниками: японским офицером (Кагава) и его переводчиком (Юань). Партизаны не вернулись, и крестьяне никак не могли ­решить, как поступить с заложниками: убить, продать или отпустить.

Шедевр Цзяна Вэня — суперзвезды, актера и друга Чжана Имоу — был награжден в Каннах Гран-при и тут же запрещен в Китае; ни громкая слава автора, ни сокращение трехчасовой картины на сорок минут не помогли фильму пробиться к китайской публике. А ведь странно: формально «Дьяволы на пороге» — антияпонская патриотическая ретросатира, где довольно живописно показаны страдания китайского населения под пятой оккупантов. Но цензоры оказались умнее, чем можно было предположить. Они почувствовали в глумливом гротеске Цзяна глубинную крамолу: ведь на самом деле его фильм — о национальном комплексе жертвы и эффекте толпы, лишающем воли даже самого независимого индивидуума. Японцы для крестьян из маленькой деревни — больше миф, чем реальность, как и китайцы для пленного самурая. Любые попытки наладить общий язык и тем самым ввести фильм в русло традиционного антивоенного кино обречены на комичное фиаско. Вообще, «Дьяволов» можно было бы назвать смешнейшей комедией, если бы не макабрический антураж, разрешающийся ближе к концу масштабной резней. Парадоксальная притча о личной ответственности не случайно укоренена в самом трагическом периоде китайской истории: если верить Цзяну, любые агрессоры и тираны — лишь тени твоего страха, преодолению которого и посвящен внутренний сюжет фильма. В духе этой философии и финал, в котором смерть приравнена к победе, а обретение смысла — к неожиданному проявлению цвета под занавес черно-белой фрески.