Фильм

Дом летающих кинжалов

Через умирающие осенние леса, через бамбуковые рощи, через луга и, извините, поля двое влюбленных спасаются от погони. Он (Такеси Канесиро) — полицейский агент, притворяющийся бунтовщиком, она (Чжан Цзыи) — слепая фехтовальщица из антиправительственной боевой организации с модернистским названием «Летающие кинжалы». Полицейский лжет девице, ему, в свою очередь, лжет другой участник истории — тайно следующий за беглецами полицейский №2 (Энди Лау). Он, собственно, и придумал соблазнить террористку, чтобы выйти на ее сообщников, а теперь скрывается в листве, насылая на беглецов опасности — сперва чисто бутафорские, призванные задурить голову незрячей подследственной, но чем дальше, тем все более настоящие.

Два года назад китайский кинорежиссер Чжан Имоу, непревзойденный собиратель оттенков красного и мастер тихой драмы, к изумлению всех, кто видел его прежние фильмы, произвел на свет «Героя» — ослепительную ультраправую поэму-манифест о тираноборце, который истратил жизнь, чтоб оказаться на расстоянии удара мечом от тирана, а оказавшись, вдруг понял, что тиран кругом прав. «Герой» был для Имоу не только неожиданной, но и какой-то пугающе окончательной работой: смонтировав ее, он, по-хорошему, должен был взять пример с заглавного персонажа и бухнуться вниз лицом, оставив зрителя рассматривать свой отпечаток на утыканной стрелами стене и гадать, с какой радости бывшего диссидента вдруг понесло в геополитическое кунг-фу и как получилось, что довольно бесчеловечная эта картина стала, как ни крути, лучшим его фильмом.

Снятый вдогонку «Герою» «Дом летающих кинжалов» тоже посвящен внутреннему миру летающих воинов, но намеренно лишен чеканной эпической поступи; в нем много приятного для глаз салатового цвета, и он про любовь. Барышня Чжан Цзыи тут опрокидывает всадников вместе с конями, а влюбленные рвутся из пут, чтобы в последний раз соприкоснуться подушечками пальцев. Ложь искупается ответной ложью, минус на минус дает плюс, а обманные чувства становятся настоящими, как это уже было не раз во многих хороших фильмах про обман зрения и чувств — начиная с хичкоковской «Дурной славы», в которой правительственный агент посылал любимую в объятия врага, и заканчивая гонконгской «Двойной рокировкой», где внедренный в триаду детектив и мафиозный «крот» в полицейском управлении много лет вели заочный спор о точном значении слова «предательство».

Еще, если захочется, можно вспомнить, что и Энди Лау, и Такеси Канесиро оба когда-то уже были влюбленными полицейскими — у Вонга Кар Вая. Причем Канесиро в «Чункинском экспрессе» зарекался иметь дело с барышнями по имени Мэй, поскольку те постоянно разбивали ему сердце. Слепую террористку зовут как раз Мэй, и если б глупый полицейский №1 не забыл про свой зарок, все, возможно, вышло бы не так печально.

Соедините эти точки по номерам, взгляните на картинку — и вы получите, быть может, лучший из когда-либо задуманных фильмов. Если бы Чжан Имоу действительно снял его, слов «любовь» и «влюбленный» в данной заметке было бы в десять раз больше, чем сейчас, а все читающие ее были бы слишком счастливы, чтоб это заметить, не говоря уж о том, чтоб осудить. Настоящий «Дом летающих кинжалов» внешне очень похож на такой фильм, но, в точности как и хитроумная спецоперация, затеянная его героями, в своем основании он имеет роковой изъян, незаметную, но фатальную ошибку программного кода. Из-за нее все тепло из фильма утекает за считаные минуты, а волшебная круговерть зеленых шелков, смертельного железа и тончайших метафор в рекордный срок уподобляется вращению цветного белья в окошке стиральной машины. В общем красиво, по-своему драматично и на размышления, безусловно, наводит, но чтобы, сидя перед стиральной машинкой, волноваться и плакать — такой уровень идиосинкразии в себе развивать, наверное, совсем не обязательно.

Бог его знает, почему так вышло. Может быть, режиссер слишком уверовал в себя как во флагмана нового поэтического кинематографа и сделался, как это иногда бывает с поэтами, цветист и болтлив. Или все дело в том, что «Кинжалы» снимал не Кристофер Дойл, а обычный, психически здоровый оператор. Или же правда: сделав «Героя», все-таки надо было падать лицом вперед и остаток жизни лежать без движения.