Фильм

Рыцари справедливости

Еще по одной датской черной комедии с Мадсом Миккельсеном

Суровый бородач Маркус (Мадс Миккельсен) воюет где‑то в теплых странах на благо датской короны, когда его жена и дочь-тинейджер (Андреа Хейк Гадеберг) попадают в страшную аварию в поезде метро; дочь в порядке, жена погибает. В том же вагоне оказывается — и отделывается легкими ушибами — Отто (Николай Ли Кос), только что потерявший работу специалист по статистике, убежденный, что все в мире не случайно. Поскольку также среди погибших — ключевой свидетель по делу правой бандитской группировки «Рыцари справедливости», Отто подозревает, что авария была подстроена. Он привлекает к расследованию двух своих приятелей-хакеров (Ларс Брюгманн и Николас Бро), а потом они обращаются к вернувшемуся домой Маркусу и все вместе решают отомстить.

Это не очень похоже на комедию, вроде бы обещанную рекламой фильма. На самом деле «Рыцари» Андерса Томаса Йенсена — действительно скорее комедия, чем нет. Но это юмор не то чтобы даже черный в нашем обычном понимании, а скандинавский, юмор из страны, давшей миру Ларса фон Триера (фильм, разумеется, произведен основанной им компанией «Центропа») и публичную разделку жирафа Мариуса. Юмор, выросший из сочетания протестантизма, достатка, давно укоренившихся сексуальных и прочих свобод и других специфических факторов. На российские экраны датское кино попадает не так часто, но «Рыцари», очевидно, попытаются оседлать волну, поднятую фильмом «Еще по одной» с тем же Миккельсеном, и имеют определенные шансы на успех.

Это как бы наполовину «Жажда смерти», наполовину — очередная инди-комедия про чудаков, пострадавших от жизни и решивших взять у нее реванш экзотическим способом. В каком‑то смысле «Рыцари», как и «Еще по одной», — фильм о кризисе среднего возраста, что характерно опять же для подсознания небольшой благополучной страны. Только кризис в данном случае отягощен трауром и посттравматическими расстройствами и сопровождается не бытовым алкоголизмом, а обильным кровопусканием.

От травм, совсем не комедийных, страдают сразу все главные герои: война, смерть близких, сексуальное насилие, буллинг — полный набор. Центральный сюжетный мотив, соответственно, — психотерапия и формы, которые она принимает. Герой Миккельсена, немногословный убийца с остановившимся от внутренней боли взглядом, отказывается от профессиональной помощи, к которой его склоняют просвещенные зумеры, дочь и ее синеволосый бойфренд, но находит что‑то вроде поддержки в компании новых знакомых, которые сами отчаянно нуждаются в лечении. Еще один прибившийся к ним аутсайдер — юноша по имени Бодашка Литвиненко, вывезенный из свободной Украины для сексуального рабства. Концентрация несчастий и катарсисов на квадратный метр в итоге несколько избыточная, но что поделать, так и задумано.

Самое интересное в фильме на самом деле не это, и тем более не минималистичные экшен-сцены, а большие идеи, с которыми играет Йенсен (известный на родине в первую очередь как сценарист): где заканчивается, если заканчивается, случайность и начинается божественный промысел, каким законам подчиняется хаос человеческой жизни, кого мы вправе призывать к ответу, кроме себя. Виновата ли во всем слепая судьба или, может быть, эстонская девочка, пожелавшая на Рождество велосипед, как нам сообщает пролог?

Как бы там ни было, все упирается в иронию — именно с иронической улыбкой, а не с сочувствием или гневом датский бог, в которого не верит Маркус, но хочет верить его правильная дочка, взирает на людей. И чем страннее их решения, тем шире эта улыбка. Так что — все-таки комедия.