Фильм

В чужой шкуре

Искусный сайфай-триллер Кроненберга-младшего

Женщина с волшебным именем Тася Вос (Андреа Райзборо) работает в агентстве, которое занимается заказными убийствами по высокотехнологичному и (пока) беспроигрышному ноухау: ничего не подозревающему человеку, имеющему доступ к будущей жертве и какой-никакой мотив, вживляется имплант, после чего сотрудник агентства временно как бы завладевает его сознанием. Человек совершает убийство и прилюдно кончает с собой; агент, все это время лежащий с датчиками в офисе, отключается, и концы в воду.

Тася — опытный киллер, любимица босса (Дженнифер Джейсон Ли); правда, личная жизнь на фоне стрессовой работы, которую приходится скрывать, расстроилась, и она живет отдельно от мужа (Россиф Сазерленд) и сына. Новая крупная мишень — глава IT-корпорации, явный мерзавец (Шон Бин). Убить его должен молодой мужчина по имени Колин (Кристофер Эбботт), угрюмый бойфренд его дочери (Таппенс Миддлтон), раньше толкавший кокаин, а теперь без удовольствия пашущий на будущего тестя.

С первых же кадров «В чужой шкуре» устанавливает планку для нервного зрителя: девушка (как мы вскоре поймем, исполнитель, которым уже «овладела» Тася) на сверхкрупном плане втыкает себе в голову большую иглу, чтобы с помощью специального реле откалибровать разные выражения лица. Удивляться не приходится: отец канадца Брэндона Кроненберга, написавшего и поставившего этот фильм, Дэвид — заодно отец так называемого боди-хоррора. Но интересно, конечно, наблюдать, как яблоко не то что упало недалеко, а прямо-таки спикировало вниз: Брэндон (ему 40, это лишь второй его полный метр) исследует ровно те же темы, которыми полвека занимается его гениальный отец.

В первую очередь, это вопрос соотнесения личности и, собственно, телесной оболочки — один из самых волнующих для человеческого вида. Что если сознание и тело удастся разделить, перенеся первое, например, в машину? Что если телом получится управлять дистанционно? Где может пролегать граница при виртуальном симбиозе двух людей, или человека и компьютера, как это может выглядеть, какими мутациями это может быть чревато? Что произойдет с нейронами, отвечающими за боль или за удовольствие, заразны ли желание или, скажем, жестокость? В семье Кроненбергов для философских разговоров обыкновенно берется формат фантастического триллера. Из папиных фильмов первым делом вспоминаются «Видеодром» и «Экзистенция» (приветом последней — небольшая, но важная роль Ли).

А вообще, если брать шире, «В чужой шкуре» — малобюджетный вариант «Тихоокеанского рубежа» или нолановского «Начала». Не самое простое для восприятия, но умное, броское, соблазнительное, застревающее в голове кино в очень современном жанре минималистичного сайфая. Кроненберг экспериментирует с беспокойным саунд-дизайном, элегантно исследует анонимные интерьеры, целые сцены окунает в один цвет: синий, красный, желтый. Кровь появляется в кадре не так часто, но уж если она течет, понадобится не одна тряпка. По-настоящему жуткая сцена, в общем, одна (с маской), но этого вполне достаточно.

Райзборо, у которой почти нет поводов пользоваться языком тела, превосходна в роли женщины, в погоне за чужими идентичностями, возможно, теряющей собственную. И не менее хорош Эбботт, играющий в некотором смысле ее же — но как раз с полной телесной отдачей.

Главное, может быть, что «Шкура» не превращается в упражнение в форме, в претенциозный клип, к чему вроде бы есть предпосылки. Даже ближе к концу, когда там все немного идет в разнос, автор не теряет контроль и в итоге закругляется почти образцово. Наверное, этот фильм мог бы быть смешнее, резче, еще богаче идеями, еще рискованнее. Но тогда было бы непонятно, зачем нам еще один Кроненберг.