Фильм

Частная война

В 2001 году Мэри Колвин (Розамунд Пайк), американская журналистка, давно работающая военным корреспондентом в лондонской The Sunday Times, отправляется в Шри-Ланку, чтобы провести время с «Тиграми освобождения Тамил-Илама», оказывается на линии огня и теряет левый глаз. Но это ее не останавливает: украшенная пиратской повязкой, она пишет репортажи из Ирака, Афганистана, Ливии, пока в феврале 2012 года ее не убьет артиллерия сирийского лидера Башара Асада, решившего сровнять с землей собственный город Хомс.

Биографическая драма Мэттью Хайнемана удачно вышла в российский прокат к 8 Марта, в параллель к «Капитану Марвел» — вот вам настоящая, не с планеты Хала, а с Лонг-Айленда, суперженщина (сходство с персонажами комиксов довершает характерная повязка на глазу). В прошлом году на горизонте мелькнул — и был справедливо освистан на Каннском фестивале — французский фильм «Дочери солнца», где с Колвин списана одна из главных героинь. И вот следом появляется полноценный байопик, выросший из портрета легендарной журналистки в Vanity Fair. Для Хайнемана это игровой дебют, но он видный молодой документалист («Земля картелей» про картели, «Город призраков» как раз про Сирию), сам работал в поле и как минимум представляет, о чем говорит.

Главным образом это, конечно, бенефис Розамунд Пайк, слегка недооцененной британской актрисы — по крайней мере, до того момента, как Финчер снял ее в «Исчезнувшей». Она выступает бесстрашно, к чему обязывает роль, и даже, пожалуй, неожиданно (что в этом фильме большая редкость) — играя как бы не вглубь, а максимально напоказ, на грани хорошего вкуса, словно речь идет не о журналистке, а о какой‑нибудь, допустим, голливудской диве. С ними Колвин роднит увлечение водкой, сексуальная раскрепощенность (она, впрочем, дважды умудрилась выйти замуж за одного человека и два раза развестись) и психическая нестабильность (по более чем уважительным, понятно, причинам) — какое‑то время она даже проводит в рехабе.

Мужчины (некоторые из них — реальные люди со своими именами, а другие — собирательные образы) тут, понятно, на втором плане. Джейми Дорнан старательно, но скучновато играет фотографа Пола Конроя, бывшего солдата, который становится постоянным напарником Колвин (при этом они как‑то упорно не замечают физическую привлекательность друг друга). Стэнли Туччи не без успеха пытается оживить неблагодарную роль бизнесмена, возлюбленного Колвин в последние годы жизни. Наконец, Том Холландер играет редактора иностранного отдела Times, который раз за разом отправляет героиню на передовую, но слегка переживает по этому поводу, что не позволяет ему превратиться в единственного отрицательного персонажа в фильме — за исключением Муаммара Каддафи.

Это очень благородная и очень незамысловатая картина. Кажется, что Хайнеман, несмотря на свой опыт документалиста, предпочел опереться на клише из романтических драм о военкорах вроде «Полей смерти» или «Под огнем». Колвин безостановочно проявляет героизм, говорит сентенциями, в нужный момент извлекает откуда‑то и сует в камеру томик своей предшественницы Марты Геллхорн и даже в моменты пьянства и нервных срывов остается не человеком, а журналистской иконой — стоит ли говорить, что ей снятся мертвые девочки.

Вообще, обильное использование режиссером окровавленных (но не слишком) детишек, рыдающих матерей и живописно снятых ветераном Робертом Ричардсоном дымящихся руин способно вызвать некоторые вопросы. Но будем считать, что обстоятельства обязывают. В конце концов, фильм касается не какой‑то древней истории: последние полчаса посвящены Сирии, и авторы, в частности, поддерживают версию, что войска Асада целенаправленно, а не случайно разбомбили медиацентр в Хомсе. С вопросами стоит обращаться, например, в куда более многослойный и провокационный «Громче, чем бомбы» Йоакима Триера. А это неплохо сделанный фильм-мемориал — или, если угодно, комикс, как и было сказано.