Фильм

В объятиях лжи

Милая Фрэнсис (Хлоя Грейс Морец) переехала из Бостона в Нью-Йорк, работает официанткой в элегантном ресторане и живет в роскошном манхэттенском лофте, куда их с лучшей подругой (Майка Монро) пустили родители последней. Однажды Фрэнсис находит в метро забытую кем‑то дамскую сумочку с документами и сама относит ее владелице — ей оказывается изящная, очаровательная француженка Грета (Изабель Юппер).

У Фрэнсис недавно умерла мать, у Греты дочка учится в Парижской консерватории — это союз, придуманный на небесах, и вот они уже вместе готовят супы, одна прогуливает вечеринки и помогает одинокой француженке подобрать в приюте собачку, другая играет на пианино венгерского композитора Листа и объясняет молодой подруге концепцию немецкой любовной грезы. Но тут Фрэнсис в гостях у Греты по ошибке заглядывает не в тот ящик и обнаруживает дюжину сумочек, идентичных той, что привела ее в этот дом.

Ирландский ветеран Нил Джордан («Жестокая игра», «Интервью с вампиром»), мастер вычурных, литературных, сентиментальных и зачастую восхитительно нелепых триллеров, сейчас снимает редко — последний его фильм, вампирская «Византия», вышел шесть лет назад, — но вовсе, как видно, не растерял былого запала. «В объятиях лжи» (кретинское стоковое название вместо простенькой оригинальной «Греты») — кино, какого больше не делают. И слава богу, наверное, но от этой полуторачасового путешествия в мир триллеров конца 1980-х — начала 1990-х отказаться нет никакой возможности.

В те счастливые годы, когда би-мувис вдруг превратились в голливудские постановки со звездами, а крутейшим режиссером на свете оказался Эдриан Лайн, в моде — вероятно, как итог очередной волны эмансипации — были психопаты женского пола: «Одинокая белая женщина», «Основной инстинкт», «Роковое влечение», «Рука, качающая колыбель» и так далее. Общественный запрос сейчас совсем другой, что лишь подчеркивает сознательную, очевидно, архаичность фильма, в котором, например, двадцатилетняя девушка шутит про Билла Клинтона.

Изабель Юппер и в те времена играла непростых женщин (вспомним хоть «Церемонию» Шаброля), а впоследствии стала чемпионкой мира в этом виде киноспорта. И в фильме Джордана на поверхности лежат иронические отсылки к самым, наверное, популярным ролям Юппер в нынешнем веке: «Пианистка» Ханеке, «Она» Верхувена. Здесь готовность великой француженки идти до конца, обнажать крайности использована как бы в кавычках: это шутовство, балаган, драма о женском одиночестве и безумии, превращенная в совершенно разнузданный гран-гиньоль.

Благостный первый акт оживляет разве что Майка Монро в роли разбитной подружки паиньки-героини, иногда выходящей с репликами про туфли или чистку кишечника. Но стоит Фрэнсис обнаружить, что ее новая квазимама (в этих отношениях мерещится, впрочем, и недвусмысленный лесбийский подтекст) не та, за кого себя выдает, и Грета начинает, как положено в таких случаях, ее преследовать, фильм с веселыми гудками несется в упоительный и чем дальше, тем более непролазный трэш.

На фоне все более абсурдных открытий Фрэнсис принимает одно за другим чудовищные, невозможные ни по какой логике решения: в какой‑то момент, вроде бы избавившись с огромным трудом от Греты, она не придумывает ничего лучше, чем самой отыскать ее снова (чтобы уж отвязаться наверняка!). Грета — речь, напомним, идет о крошечной 65-летней женщине — под хоррор-аккорды ставит на уши весь Манхэттен, обнаруживая почти сверхъестественную способность проходить сквозь стены, оставаться незамеченной и справляться с физически куда более крепкими противниками (в какой‑то момент нежелание Морец дать ей с ноги становится просто вызывающим). Ближе к концу появляется, чтобы поучаствовать в одной уморительной сцене, даже Стивен Ри, любимец Джордана, со своей фирменной кислой физиономией.

Критик, который с такой же выражением лица запишет фильм в худшие релизы года, куда‑то рядом с «Морем соблазна», будет по-своему совершенно прав, это дело вкуса. Но человеку, открытому такого рода удовольствиям, «В объятиях лжи» подарит незабываемые мгновения. Вся линия про Венгрию? Эпизод с печеньками? Эйфелева башня? Танцующие пяточки Юппер? В эпоху, когда Гленн Клоуз публично кается за «Роковое влечение», поскольку фильм стигматизировал людей с психическими заболеваниями, подобное хулиганство — глоток свежего, хотя и, безусловно, отравленного воздуха.