Фильм

Out 1: Не прикасайся ко мне

Один из самых длинных фильмов в истории кино. Определяющий, но не исчерпывающий эпитет, которым принято характеризовать экспериментальную картину лидера французской «новой волны» Жака Риветта, длящуюся чуть больше 12 часов.

Несмотря на то, что лента разбита на восемь эпизодов, это, как и третий сезон «Твин Пикса», не сериал, а многочасовое кино. В пользу этого говорят и его нарратив, и драматургия, не подчиняющаяся законам привычного сериалостроения: если вы посмотрите один эпизод в отрыве от других, вы, скорее всего, просто ничего не поймете. Да и посмотрев фильм целиком, не факт, что вы поймете все.

Как и «Под Сильвер-Лэйк», это конспирологический триллер. История про тайную и распавшуюся организацию Общества Тринадцати, в которую оказываются втянуты две театральные труппы (одна ставит «Прометея Прикованного», другая — «Семерых против Фив» Эсхила), обаятельная уличная воровка Фредерика (Жюльет Берто) и молодой человек Колен (Жан-Пьер Лео), который пытается все распутать. По сюжету Колен выходит на след секретной секты (название которой режиссер позаимствовал из цикла этюдов «История Тринадцати», входящих в сборник «Человеческой комедии» Оноре де Бальзака), однако все его попытки, как правило, оборачиваются фиаско. А сам фильм заканчивается жирным многоточием.

Название «Out 1» продиктовано временем. Риветт выбрал его, потому что в то время в Париже самым модным было слово «In». Все хотели быть в теме, вовлеченными в какой-либо процесс, — а фильм рассказывает про тех, кто находится вне его. Подзаголовок же «Не прикасайся ко мне» продиктован сюжетом. Это отсылка к знаменитому сюжету из Евангелия от Иоанна, который, по словам режиссера, исчерпывающе описывает взаимоотношения героев друг с другом. Стоит сказать, что у «Out 1» есть еще один подзаголовок — «Призрак». Это название перемонтированной и сокращенной до четырех часов кинотеатральной версии фильма, которая несколько по-иному расставляет в сюжете акценты.

Как это часто бывает с интеллектуальным кино, в «Out 1» уместилось много эстетических и философских идей своего времени: это и теория «швов» Жана-Пьера Удара, и статья «Стадия зеркала» Лакана. Кроме того, в фильме использованы наработки «театра жестокости» Арто, а также Питера Брука, Ежи Гротовского и труппы Living Theatre. Все это до жути напоминает запечатанную «капсулу времени», адресованную потомкам. Стоит ее открыть — и станет понятно, что (как писал киновед Ричард Роуд в The Guardian) «после этого фильма ничто не будет прежним — ни кино, ни вы сами».