Нудное британское кинематографическое влияние распространено даже на этот фильм. Ведь приученным к американскому стандарту «тюремного триллера» зрителям тяжело понять, почему имеющие плётки надзиратели не бьют ими своих заключённых? А узники носят одинаковую со своими надсмотрщиками форму? Заключённые в одной камере люди могут звонко троллить своих визави, смотрясь при этом невольно сплотившейся командой, но при этом и в момент слить своих сокамерников преступным молчанием. Ответ знает герой Коннери, во взгляде которого ни на секунду не читается справедливость его собственного приговора. Зачатки психологического триллера в фильме всё-таки проросли. И даже укоренились действием. А ещё, оставили открытым финал, безусловно показавшийся главной страшилкой всего повествования