Фильм

Замочная скважина

Путешествие было долгим и он, Улисс Пик, устал. Его пятки стерлись в кровь, глаза устали и их застилает песок сна. Склизкое тело утопленницы и грузная туша некого парня с кляпом осложнили его одиссею, но дом близко, совсем еще чуть-чуть, лишь пара миль. Однако путешествие для Улисса еще не завершено.

Канадский режиссер и сценарист Гай Мэддин известен, пожалуй, лишь узкому кругу зрителей, интересующихся сугубо авторским и авангардным кинематографом. Будучи неофитом немого кино, впитав в свое творчество и традиции Фрица Ланга, Вильгельма Муранау и Карла Теодора Дрейера, с середины 80-х годов Гай Мэддин снимает неоднозначные, но весьма интересные творения, многие из которых успели приобрести культовый статус. Фильм «Замочная скважина» 2011 года стал очередным шедевральным сюрреалистическим творением Гая Мэддина, выполненном в стилистике черно-белого морока, представляя из себя цепочку странных и жутких видений, рассказывая по сути зрителю историю погружения в самосознание и буквально пересекаясь по своей тематике с выдающимся романом Джеймса Джойса «Улисс», ибо из этого знаменитого модернистского романа ростут смысловые корни данной картины, в которой реальность препарирована в метафорическое полотно и каждый из персонажей фильма, даже особняк, имеют сугубо обобщенное значение, становятся универсумами. Наслоение сюрреалистических образов, неподдающаяся единой оценке необычная режиссура сделали фильм «Замочная скважина» истинным шедевром авторского киноавангарда, при этом оставаясь довольно понятной для трактовки, сплетаясь с фильмами Дэвида Линча и Яна Шванкмайера.

В фильме блеснули великолепной актерской игрой Джейсон Патрик в роли Улисса, Изабелла Росселлини в роли Гиацинты и Удо Кир в роли доктора Лемке. Работа оператора Бенджамина Косулке потрясает воображение своей изысканной филигранностью, обилием мрачных и натуралистичных образов и стилем, не довлеющим над смысловой составляющей фильма. Данная киноработа эстетская по сути, этим фильмом надо визуально наслаждаться, попутно разгадывая символическую мозаику ленты, ибо весь сюжет фильма ирреален и соткан из образов, видений и ночных кошмаров. Саундтрек от композитора Джейсона Стацека превосходно обволакивает фильм, еще больше усиливая царящую в нем дух полусна-полуреальности, дух увядания и смерти, гниения и утраченной любви.

Всем поклонникам авангарда, сюрреализма и вообще авторского кинематографа я рекомендую этот фильм.

В случае с Гаем Мэддином придется нарушить добрую традицию начинать рассказ о фильме с пересказа сюжета. Нет, пересказать содержание "Замочной скважины" теоретически можно, но звучать это будет в высшей степени причудливо. В каком-то смысле этого канадского экспериментатора можно назвать фигурой уникальной - он уже много лет с завидным упорством пытается скрещивать видеоарт с традиционным кинематографом. Источником вдохновения для него служат фильмы первой половины двадцатого века - в частности творчество Сергея Эйзенштейна. Именно поэтому фильмография Мэддина состоит из черно-белых и нередко немых картин - и поверить в то, что "Самая печальная музыка на свете" снята в 2003 году практически невозможно.

Возможно, после "Артиста" современного зрителя уже не испугает отсутствие в фильме цвета и звука, но у Мэддина вызывающая форма оправдывается сюрреальностью описываемых событий, разбираться в которых сложнее, чем воспринимать немое кино. "Замочной скважины" это касается в меньшей степени - здесь все же имеется линейный сюжет и строго очерченный круг персонажей - но все равно касается. Предыдущие его фильмы описывались, скорее, термином "видеоарт", чем словом "кино". Фильм "Самая печальная музыка на свете" стал первым шагом Мэддина в сторону массового кинематографа - а "Замочная скважина" закрепила это движение к мейнстриму. Отрадно видеть, что режиссер, умеющий изъясняться на столь вычурном киноязыке, решил пойти навстречу аудитории. Хотя широкий зритель все равно будет удивлен увиденным - да и для меня самого в этой картине осталось слишком много белых пятен.

В родной дом возвращается Улисс Пик - уже одно имя намекает на то, что впереди главного героя ждет путешествие. Путешествие по комнатам родного дома - дома, полного призраков и опасностей. Герой, подобно Одиссею (в латинской транскрипции - Улисс), стремится вернутся к своей жене и обретает в процессе странствия своего сына. Улисс вернулся к себе домой не один - вместе с ним прибыли члены его банды, которые рассчитывают скрыться здесь от погони. Ситуация осложняется тем обстоятельством, что сам Улисс, по всей видимости, уже мертв - попытка убить его на электрическом стуле терпит крах, ибо "нельзя поджарить дважды одного человека". Превращаются в призраков и другие члены банды - например, Огилби, который погиб, приставая к мертвой служанке.

Еще сложнее обстоит дело с деталями. Отцу-призраку каждую ночь снится один кошмарный сон - к нему является юная утопленница. Поэтому (или оттого?) Улисс является в сопровождении девушки Камиллы - мы знаем, что за несколько минут до описываемых событий он спас ее из воды. В шкафу сидит один из сыновей Улисса - когда дверь шкафа открывается, он начинает издавать до жути противные звуки, а кроме того он умер много лет назад. Любопытно, что даже двери в доме открываются весьма затейливым способом - для этого нужно вытянуть из замочной скважины прядь волос жены Улисса. Фильм Мэддина переполнен этими подчас бредовыми деталями - лучше даже не пытаться разгадывать их значение, а принять это как факт.

Все это в изрядной степени напоминает чей-то запечатленный на пленку сон - это ощущение усиливается и сбивчивым ритмом повествования и туманным визуальным рядом. В "Замочной скважине" много каких-то глубоко личных вещей - кажется, что режиссер этим фильмом пытается свести счеты с прошлым. Удовольствие от просмотра отчасти можно назвать вуайеристским - зритель подглядывает и подслушивает, он становится причастен к событиям, суть которых понять не может. Своим новым фильмом Мэддин совершает важный для себя акт прощания с прошлым, и действует он при этом безо всякой оглядки на зрителя. Происходящее на экране сравнимо с неким обрядом, суть которого скрыта от непосвященных. Но при внешней изысканности самого обряда, суть, честно говоря, отступает на второй план…