Фильм

Хемингуэй и Геллхорн

Режиссер Филипп Кауфман снимает так неторопливо, что способен усыпить даже холерика. Но так мастерски, что не заснет даже флегматик. Разумеется, при одном условии: флегматик должен быть заинтересованным.

Кто такой Хэмингуэй, все еще не требует разъяснений. Кто такая Геллхорн, знают лишь наиболее заинтересованные. В начале фильма, в 1936 году она – бойкая журналистка, подруга первой леди Элеоноры Рузвельт, мечтающая о славе военного корреспондента. Ноги у нее растут из подбородка, голос может остановить лошадь, мозги выплевывают нужные фразы в нужный момент, и она встречает умасленного славой Эрнеста Хэмингуэя. Что еще надо для воплощения мечты? Используя все перечисленные обстоятельства, а также умение не пьянеть, она отправляется в Испанию, чтобы лично пощупать войну и найти себе дело на всю жизнь и главную страсть всей этой жизни.

Мы имеем дело с телевизионным фильмом, снятым HBO. Само по себе, это многое может сказать. Налет камерности даже в самых эпических батальных сценах, некоторый флер старомодности и нарочитая неторопливость. Просмотрев такие фильмы, никто не скажет: «Вау!» У них – другая цель и достоинство. Они создают особое настроение - комфортное, но задумчивое - и поддерживают его в течение двух-трех часов.

Кауфман очень хорошо понимает, как должны взаимодействовать элементы фильма. Он умеет их все задействовать. Он заставляет ошеломляющий талант Клайва Оуэна изворачиваться новыми гранями. Он даже Николь Кидман заставляет делать невозможное – играть по-настоящему. Он не чужд интересных экспериментов. Кауфман хорош всем, кроме одного. Кино для него, прежде всего – способ доставить удовольствие себе. При этом, он время от времени умудряется доставлять удовольствие еще и зрителю…