Фильм

Архипелаг

Эдвард приезжает на остров, где его мать и сестра устраивают ему прощальные выходные перед тем, как юноша уедет работать волонтером в Африку. С течением времени первое впечатление о семейном благополучии и взаимопонимании постепенно развенчивается. На проводы сына опаздывает отец, и этот, казалось бы, незначительный факт вскрывает скрытые даже от близких людей недопонимания и проблемы каждого члена семьи.
Картина могла бы встать в один ряд с десятками подобных ей семейных мелодрам, если бы не удачно найденная и элегантно воплощенная по образу и подобию природного архипелага ассоциация: каждый из героев, начиная от колеблющегося в своем выборе жизненного пути Эдварда и заканчивая отсутствующим, но все же сильно влияющим на семью отцом, объеденные родственными узами, обнаруживают и переживают страхи и сомнения в одиночестве, каждый сам в себе, не способный быть понятым тем, кто рядом. Эдакие острова. Вроде бы и есть у них нечто общее, но все-таки они каждый по себе, разрознены и лишены возможности воссоединения.

Для незатейливого сюжета и довольно распространенной в жанре «мелодрама» идеи Хогг выбрала спокойную, так похожую на стилистику «Мать и сын» Александра Сокурова, псевдодокументальную съемку, начисто исключив музыкальное сопровождение. В итоге зритель получил фильм, в котором жизнь героев открывается тем, кто за ней наблюдает, исподтишка, словно все увиденное – это личные секреты семьи Эдварда, снятые втайне от их обладателей.
Интерес картина вызывает не столько стилистической схожестью с лентой современного классика российского неформатного кино, сколько тем, что сюжет и идея выражены в длящейся полтора часа статике. Главное в работе Хогг - правильно расставленные приоритеты. Все, что зритель видит на экране – это неспешный рассказ о нескольких днях из жизни британской семьи. Нет ни остро выраженных и озвученных вслух конфликтов, ни скачкообразных перипетий. Все это завуалировано под быт и провинциальную скуку, преподнесено под вуалью обыденности. Если смотреть фильм именно как визуальную подачу, отклоняя эмоциональную составляющую на задний план, можно прийти к мысли, что режиссер рассказывает зрителю о красоте природы и домашних привычках среднего класса в Британии. Зачем же? А незачем. Сместите акцент в сторону внутренних переживаний каждого героя, вглядитесь в эти лица, отбросив то, что они говорят, прислушайтесь к тому, как они это говорят. И вот вам уже иной смысл и иная подача.
Недаром Хогг большую часть своей карьеры работала на телевидении: так мог бы выглядеть документальный фильм о любой семье. И этой ассоциацией режиссер приближает своих героев к зрителям, что делает ее картину в разы привлекательней. Ведь всегда интересно ощущать себя героем фильм.
Самое невероятное – наличие в подобной, больше визуальной, нежели диалоговой картине сюжетной линии, с довлеющей над ней идеей. Хогг, создав тем самым эдакий ребус, запихнула главную мысль своего детища в название фильма. Архипелаг и есть самая главная, самая важная идея. Как часто мы сами сталкиваемся в жизни с близь лежащими «островами» и ничего не можем поделать – нет той силы, что способна нас соединить, нет тех слов, что позволили бы нам, как «острову», понять другого. Нет ее, как нет так и не появившегося в картине «отца».

«Мать и сын» - многоминутные статичные кадры, напоминающие более живопись, чем кино – прием, присутствующий в «Архипелаге» в гораздо меньшей степени. Но Хогг, словно подсмотрев его в сокуровской ленте, ввела в повествование Кристофера – некоего друга семьи, художника. А так же наделила своих героинь желанием научиться рисовать. В первых кадрах Кристофер пишет картину. Она светла и безмятежна, как и первоначальное, еще не раскрытое зрителю состояние семьи. Именно Кристофер исполняет роль одновременно и наблюдателя (подыгрывая этим состоянием зрителю), и семейного проводника, эдакого наставника, который, хотя и не может подобно мужу и отцу объединить отдаляющихся друг от друга домочадцев, все же невольно пытается играть главу семьи. Недаром Хогг поставит его в семейной фотографии на место временно отсутствующего отца.
Финальные кадры так же отмечены картиной. Она сумрачна: бегут по холсту неспокойные темные волны. И именно водой, как символом эмоционального состояния человека, режиссер делает свой вывод в отношении показанной зрителю семьи. Хогг не оставляет выбора. В ее истории, в отношении конкретно этих героев – все однозначно. А уж верить этому или же нет – дело каждого.