Фильм

Тодо Модо

Два разных, но очень ярких итальянских артистов Марчелло Мастроянни и Гяьн-Мария Волонте в пропитанной желчью по поводу итальянской церковной системы/иерархии от Элио Петри, который уже явно потерял хватку, но который имеет что высказать и, возможно, в лицо. Верхушка одной из главных партий страны Христианские Демократы, собирается под сенью древнего монастыря, за пределами светской суеты. Один из священников, Дон Гаэтано (Марчелло Мастроянни) ратует за то, чтобы все члены правления решительно действовали в процессе приближения к Божественному, и столь же решительно приняли аскетические методы. Правитель партии (Гьян-Мария Волонте) несколько скептически относится к этим заявлениям, однако он и сам отравлен терзанием сомнений, которые подстерегают его на каждом шагу. Куда не глянь, всюду греховность и соблазны, как спрятаться. И тут, как и полагается среди кучки людей, собравшихся в заповедной глуши, начинаются убийства. Что тому причина – разборки между подводными течениями партии, блажь одного из членов верховного совета, сумасшествие президента, который пытается устранить потенциальных конкурентов? Этакая легкая предтеча пазолиневскому «Сало…» от, в свое время очень острого и очень кусачего политически-социально подкованного автора итальянского кино.

Фильм довольно обескураживающий. Начинающийся как страшный сон Бунюэля, которому отменило чувство равновесия, и который бросился в огульный сарказм, пропитанный ядом ненависти к церковникам, фильм оборачивается довольно забавным экспериментом по попытке залезть в голову людей, которые волею социальной структуры и уклада национальной системы правления, вынуждены оказаться на точке натяжения двух сил – веры и власти. Как всегда у Элио Петри, чистых или даже просто приятных персонажей тут нет. Каждый вызывает или отвращение, или недоумение, или раздражение. Жанрово фильм, казалось бы, впитал в себя все, что только можно представить в итальянском кинематографе первой половины 70-х. Тут есть и политическая злость самого Элио Петри, и детективная интрига от уже сходящего на нет и превращающегося в городского сумасшедшего, порой даже опасного, в лице жанра «джалло». Есть, конечно, и комедийное начало, если вы на достаточно мрачном и циничном уровне вибраций, на которых вещает Петри в своем творчестве. Социальная сатира постнеореалистов, почему бы и нет? К сожалению, должного эффекта фильм не вызывает. Он не интригующий, не смешной, а если и разоблачительный, то нужно быть очень плотно в контексте.

К примеру, название партии, конечно, не говорится в самом фильме. Но это понятно, что попытка была ухватить побольней за ягодицы именно Христианских Демократов. Даже без имен, впрочем, у Петри были относительно небольшие проблемы с прокатом. В некоторых странах фильм так и не вышел. Мало кому было приятно выпускать на экраны фильм, где есть целая толпа чванливых, больных, лицемерных людей, которые еще и представляют собой элемент управления целой страны. К тому же фильм просто некомфортно смотреть. Элио Петри запирает своих героев в узких и угрюмых залах и стенах закрытого замка, но на этом он останавливаться не собирается, и запирает вместе с ними и зрителя, который должен провести относительно продолжительное время со всеми этими неприятными личностями. Конечно, эффект должен быть исключительно терапевтический, но от этого более приятным он не становится. Обидно другое. Обидно то, что фильм, задумывавшийся как очередной прицельный удар по больным местами правительства Италии, оказался незамеченным. То ли Петри потерял тот кураж, то ли на больных местах выросли мозоли, то ли никому уже до этого не было дела. Увы, закат карьеры очень интересного режиссера.