Фильм

Пределы контроля

Одним из главных событий проходившего на территории московского кинотеатра "35 мм" фестиваля "Завтра" (кроме возможности подергать за бороду живую легенду Алехандро Ходоровски и наблюдать прогуливающегося по вестибюлю безо всякой охраны унылого Рутгера Хауэра) был внеконкурсный показ "Пределов контроля", очень странного нового фильма очень странного режиссера Джармуша.

"Мне нравятся такие фильмы, в которых почти не разговаривают. Чтобы кино было как сон - непонятно, то ли ты видел это на самом деле, то ли тебе это приснилось" – говорит в кадре Тильда Суинтон и многозначительно замолкает. Диалоги в "Пределах контроля" вообще умещаются на стандартном листе A4, но дело, конечно, не в этом. Если бы слов было больше, они лишь назойливо жалили бы сетчатку зрителя, утомляли его как та бесконечная пытка "Жертвоприношения" Тарковского с болтовней его обреченных героев.

Факт – в России Джармуша любят. В России любят вообще все томное, длительное, маняще-загадочное и недосказанное, свидетельство чему засилье магического реализма, Коэльо, Борхеса и прочих разных Кар Ваев и Макс Фраев в гуманитарных умах. Это очевидно, точно так же как то, что "Пределы контроля" в широком прокате стоило бы переименовать в "Пределы терпения". Или как то, что нюансы восприятия фильма так и тянет сравнить с эпизодом, когда герой Де Банколе идет в мадридский Музей королевы Софии и целую вечность смотрит на полотно, к которому приклеена грязная простыня (и ведь будут в рецензиях сравнивать, хватая радостно пряник, подброшенный режиссером).

Поздний Джармуш все больше напоминает Линча, только лишенного фирменных шаманских кошмаров последнего. Киносон, в который под уводящий в сторону ритм режиссерского бубна погружается даже самый стойкий зритель, – это сон дурной, послеполуденный, нервный. "Мне, пожалуйста, два эспрессо в две разные чашки. Да, вы правильно поняли - два эспрессо в две разные чашки" – как перкуссия, оживляющая странный гул золотистой экранной реальности.

Еще одна приходящая на ум ассоциация при виде всех этих испанских узоров, при мерном звуке жужжания на саундтреке гениальных японцев Boris – это ранний Пелевин, почему-то усталый и накачанный седативными препаратами. Хотелось бы верить, что бумажки с сакральными символами, которые поедает главный герой, негр, чуть раговорчивей Гордона Фримена, не пропитаны ЛСД – иначе все объясняется слишком уж скучно.

"Тому, кто считает себя важнее других - место на кладбище. Там он поймет, что такое жизнь на самом деле - горстка праха" – для верности эту фразу однажды даже вам пропоют, чтобы точно уже она легла на подкорку зрителя, подзабывшего за пятнадцать, простите, лет, нехитрые максимы "Мертвеца", комично развитые до абсурда в "Псе-призраке". Этот же фильм, без конца, без начала, не приводит протагониста к "месту, откуда приходят все духи", не дает ему самурайски погибнуть во имя хозяина, или обрести сына.

Иными словами, Джармуш описал полный уроборический круг длиной в два десятилетия и, кажется, возвратился к первичной форме своего повествования, эпохе дрожащей ч/б пленки и хриплой "I put a spell on you", к дурной бесконечности человеческой суеты. Регламентированный экранный сон завершился, мы выходим из здания кинотеатра и обнаруживаем, что сон никогда не кончался.

"Пределы контроля" играют, переливаются чешуйками-лицами, возникает внезапно Билл Мюррей, последнее время играющий, кажется, только самого себя, появляется Тильда Суинтон в странном платиновом парике, неизвестная девица в очках пытается соблазнить протагониста, но, кажется, ему до такой же степени наплевать на неё, как Джармушу на реакцию зрителя. Все равно будут смотреть, все равно ведь поймут – те, кому надо. Те, кто именно за этим и ходит в кино.

Призрак поэта Анри Мишо перед титрами "Мертвеца", лучшей работы ДД, советовал дружески, очень серьезно, никогда не путешествовать с мертвецом. Все хотели и, возможно, хотят до сих пор, снимать как Джармуш и Линч, но все тайное становится явным, и любая подделка проваливается, даже если ты переигрываешь Тома Уэйтса и зовешь это Billy's band. Отличие гениев – в том, что снимают они всегда только образы в собственной пустоте, причем даже не для себя, а для нее самой. Замкнутый круг, хотя да, бесцельное бесконечное путешествие выходит у Джармуша слишком буквальным и безнадежным.

"Отражения порой кажутся мне реальней самих предметов", - говорит в кадре Гаэль Гарсия Берналь и многозначительно замолкает.

Никогда не путешествуйте с мертвецом.

Люди! Ну как же так! По-моему, все предельно ясно! Просто этот фильм не совсем для тех, кто приходит посмотреть кино типа "Техасская бензопила", "Где твоя тачка, чувак?" и даже что-нибудь более интеллектуальное. Это фильм для тех, кто знает, что за странные движения делает главный герой время от времени, что такое китайские внутренние стили единоборств, что такое знаки в жизни и на Пути, как их видеть и использовать. К сожалению, понимание было бы более полным, если бы был титровый перевод нескольких появляющихся на экране на испанском надписей: названия улицы "Улица головы" с нарисованной отрезанной головой на табличке с названием улицы в Севилье; надписи на киноафише с девушкой под зонтиком "Уединенное место" - как название фильма; название гостиницы испанской сети Melia на картине в музее Королевы Софии в Мадриде, куда ходит главный герой, чтобы получить знаки. Мы все получаем какие-то знаки по жизни, направляющие нас, хотя, наверное, не все их замечают. Это как голос интуции, или внутренний голос. Его негромкую тональность не слушаешь, и он пропадает в окружающем шуме и гаме. Но если научиться читать знаки, или видеть их, а они, как правило, повторяются, как и в фильме, подтвеждая свое значение, то уже не надо грести в жизни против течения, а нам все будет и так предложено в нужный момент. Джармуш потрясающе показал состояние героя, правильное состояние, оптимальное для того, чтобы видеть знаки - значительной доли отрешенности и неотождествления с происходящим.
Нам всем по жизни только кажется, что мы что-то делаем, на что-то влияем, и на самом деле, в 99% случаев наше влияние минимально, мы плывем по течению. Иногда мы пытаемся сбить лапками масло в сметане, как лягушки, сопротивляясь потоку.Теряем время и силы. Но надо признать: мы не можем до конца контролировать ход событий. Контролю есть пределы. Вот, собственно, как мне показалось, об этом фильм. Извините, если немного невнятно выражаюсь...

"Пределы контроля" Джармуша - это пределы контроля Джармуша. То есть, абсолютно все, чем он любим, знаменит и крайне щедро одарен, присутствует в новом фильме (правда, в слегка измененных формах - то есть вместо обязательной для каждого фильма Джармуша съемки из окна такси мелькающих домов - съемка из окна такси полей и холмов Испании, вместо взлетающих и садящихся самолетов - взлетающие и садящиеся вертолеты), но уже без каких бы то ни было скидок - ни на продюсеров-сборы (если они вообще когда-то были), ни на зрителей, ни на международные кинофестивали. В этом смысле это абсолютно совершенное творение Джармуша.

"Мне нравятся такие фильмы, в которых почти не разговаривают", - говорит от лица режиссера Тильда Суинтон в платиновом парике и замолкает минуты на полторы, - "Чтобы кино было как сон - непонятно, то ли ты видел это на самом деле, то ли тебе это приснилось".

И снова молчание. Так, за весь фильм будет сказано не больше страницы слов, причем несколько раз проговорят, а пару раз даже пропоют фразу: "Тому, кто считает себя важнее других - место на кладбище. Там он поймет, что такое жизнь на самом деле - горстка праха". Согласитесь, с этим трудно поспорить.

Джармуш снял именно такое кино, о котором говорила Тильда Суинтон. Даже самый стойкий зритель нет-нет, но не сможет удержать тяжелые после первых сорока минут веки. Не потому, что происходящее на экране - скучно (ему вообще вряд ли можно найти стандартные для кинорецензий объяснения), а потому, что повторяя одну и ту же процедуру, ситуации, фразы ("Мне, пожалуйста, два эспрессо в две разные чашки. Да, вы правильно поняли - два эспрессо в две разные чашки"), невольно вводит зрителей в транс, заставляет проникнуть по ту сторону экрана, действительно задаться вопросом: это продолжается фильм или ты все-таки не удержался и заснул?

"Отражения порой кажутся мне реальней самих предметов", - говорит от лица режиссера Гаэль Гарсия Берналь, и ты понимаешь, что уже слышал это или что-то похожее у Джармуша. А раз он повторяет эту фразу, значит, она нечто большее, чем простая банальность. Иначе Джармуш не вставил бы ее в фильм, где всех разговоров - не больше одной страницы. Значит, те немногие слова, что остались, приобретают куда больший вес, чем обычно. Как ты понимаешь эти слова - и есть отражение: то, которое реальнее самих предметов, самих слов. То, что они есть на самом деле. То, что ты есть на самом деле.

"Реальность - вещь условная", - говорит от лица режиссера главный герой - молчаливый убийца, разъезжающий по Испании в щегольских костюмах, по утрам делающий упражнения на дыхание, никогда не спящий и заедающий кофе бумажками с бессвязными символами.

"Пошел ты", - отвечает от лица зрителей ему Билл Мюррей.

Рано или поздно эти слова произносит каждый, кто пытается все объяснить, все понять, все разложить по полочкам, когда заканчивается терпение, когда заканчиваются аргументы, когда мы начинаем считать себя важнее других.

Согласитесь, с этим трудно поспорить.

Цитата из фильма: ...богема на тяжелых наркотиках засрала вам мозги книгами и фильмами, не имеющими никакого отношения к реальности...за это и 5 звезд, а
фильм про графа Т, пробирающегося по внутренней империи, с чемоданчиками Тульса Люпера.

Испанская песня: «Тому, кто думает, что нет его важнее, одна дорога на кладбище, там он увидит, что мир на самом деле горстка праха».

Насколько я знаю, Вы не говорите по-испански. Тогда, быть может, Вы интересуетесь кино, марихуаной, музыкой, богемой, молекулами или...?
Все коды сейфов в коробках от спичек, Вы ждёте скрипача и гитариста три дня. Хотите, чтобы шло быстрее. Тогда во всем учитесь видеть знаки. Но вижу Вам другое по плечу. Вы сами управляете стихией. Вы знаки в помощь призываете себе, чтоб повторились в жизни, вот в чем сила. Все как обычно - кофе. Два эспреcсо, но в разных чашках. Замыкаем круг желаний разных, и обмен налажен. Кому бриллианты, а кому кино. Кому гитара, а кому свобода.
Одной струною жизнь забрать не сложно, ведь главное - включить воображенье.
Предел контроля - лишь в моём уме, что сможешь разгадать, то контролируй. А в старых фильмах - сны реальны, как и во снах - реальны только фильмы. Лишь образами мыслить Вам дано и потому Вы мало говорите.