Фильм

Прекрасная пленница

Уолтер Рейм (Даниэль Месгич) в баре знакомится с красивой и элегантной, но слегка загадочной женщиной, которая с ним, конечно, потанцевала, но дальше знакомство особо не продвинулось. Позже он отправляется с посланием в замок графа де Коринте и по дороге обнаруживает ту самую женщину, которая так поразила его в баре недавно. Она лежит связанная на дороге, одна туфля валяется совсем неподалеку, сама она – окровавлена. Уолтер решает доставить ее на ближайшую виллу, где просит помощи. Однако там он встречает несколько официально одетых мужчин, которые ведут себя весьма загадочно – бросают понимающие взгляды на девушку и предлагают мужчине определенные суммы. Пара остается на ночь, между ними проскакивает искра, которая приводит к любовным отношениям. На следующее утро Уолтер просыпается в пустой комнате, пустом и заброшенном доме. Мари-Анж (Габриэль Лазур) нигде нет, а на шее у него – две дырочки. Улотеру ничего не остается, как доставить свою посылку по назначению, однако по прибытию к графу, он обнаруживает, что тот убит. Расспросив знакомых с ним людей, Уолтер узнает, что шесть лет назад была убита и его невеста, которая была так пугающе похожа на Мари-Анж.

Ален Робб-Грийе возвращается к темам и приемам, с которыми он произвел фурор в 60-х. Подтасованные воспоминания и сны, смещенные реальности, легко управляемые автором, тотальный деконструктивизм текста и образов, смывание всех отличительных черт личности, подменяя в героях практически все доступное. Впрочем, надо отдать должное, что и от своих старых интересов в садомазохистских эротических исследованиях режиссер так просто отказываться не собирается. Конечно, этот фильм категорически далек от «Постепенных изменений удовольствия», «Игры с огнем» и даже «Эдем и после». Если на некоторые детали закрыть глаза, а некоторые сцены убрать, то можно было бы показать по какому-нибудь кабельному каналу поздно вечером без особого риска оказаться обвиненным в порнографии и насилии. Но некоторые моменты со связыванием, обнаженной женской красотой в цепях и прочими легко узнаваемыми признаками позднего Робба-Грийе пусть и в легкой, прямо скажем, форме, присутствуют и никуда не собираются деваться.

Кроме всех прочих художественных достоинств, фильм замечателен еще и тем, что прокладывает дорожку от тотального деконструктивизма пост-«нововолнового» кинематографа к тому жанру, в котором так чудесно снимал Дэвид Линч и иногда Стэнли Кубрик. Жанру, в котором мистическое начало замечательно вплетено в контекст, основанный на художественных изобразительных ценностях, и в которых такая знакомая и кажущаяся незыблемой реальность дрожит так, что смещается в пугающие плоскости и реальности, законы которых познать не суждено ни героям, ни зрителям. Тот жанр, в котором зритель просто обязан радоваться быть обманутым, ибо это его единственный гарантированный результат. Конечно, это никогда не останавливало армию киноманов от желания вооружиться листком бумаги и карандашом, попытавшись разобрать увиденное по деталям и найти во всем этом какой-то новый смысл. И оно, наверное, хорошо, ведь тогда получается, что кроме эстетического удовольствия, подобные картины содержат еще и пищу для ума. Или фантазии.