Фильм

Голод

Hunger (Golden Camera, приз Канн), как уверяли топы критиков и журнал Кайе, правда совершенно ошеломительный — про то, как узники-республиканцы, боевики ИРА, в каком-то году объявили голодовку. Неимоверно жизненная история, основанная на реальном случае из жизни, пропущена через модное нынче реалити-кино, при этом предельно жестко снята с поразительными бескомпромиссными provocateur-эпизодами из жизни тюремщиков и заключенных. Зэки — сплошь волосатые исхудавшие типы с язвами и синяками — отказываются носить номерные робы, мыться, ходят обнаженными, в каких-то драных одеяльцах, требуя политического статуса. В качестве протеста они размалевывают стены камер собственным дерьмом или аккуратно мочатся под дверь, чтоб в коридоре скапливалась неприятная жижа. Смрад кругом дикий. Смесь мочи, говна, гари и тухлятины. Люди в униформах на каждое действие отвечают противодействием: агрессивно купают заключенных в ваннах, избивая их там до полусмерти, пихают щёткой в лицо, стригут волосы канцелярскими ножницами, предварительно пригвоздив кровоточащей щекой очередного несчастного к кафельной плитке.

Режиссура за всем этим проглядывается, право же, грандиозная. Несмотря на ряд очень жёстких сцен, «Голод» — удивительно красивая зафиксированная в невероятно интимных ракурсах вещь, эстетская до безумия. Дебютант Стив Маккуин для почти всегда бессмысленных историй про бессмысленную жестокость выбрал исключительно верный тон: это хлебные крошки, рассыпанные во время завтрака; это луч света, прорывающийся сквозь прорванную сетку тюремного окна; это случайная снежинка, упавшая на самый край разбитых в кровь костяшек пальцев охранника. Есть, конечно, здесь и человеческие метаморфозы, и актерский подвиг на грани (Майкл Фассбендер похудел на 12 кг), и мощный диалог со священником, снятый на одном плане и наполненный фантастическим количеством реплик, — но первое время этим фильмом хочется просто-напросто любоваться. Отдельными мазками, кадрами, нюансами. Приближаться, отдаляться, менять ракурс.

В основе дебютного фильма художника Стива МакКуина лежит подлинная история ирландских сепаратистов, осужденных правительством Маргарет Тэтчер по политическим мотивам. Главный герой — Бобби Сэндс — получил 14 лет за хранение револьвера, но будучи одним из бойцов ИРА (Ирландской Республиканской Армии), быстро нашел общий язык с остальными арестантами, сидящими за решеткой, и возглавил протестные акции, которые вызвали резонанс по всему миру. Суть их требований заключалась в возвращении им Special Category Status, (полувоенного статуса политзаключенных), который до 1976 года присваивался узникам по североирландскому конфликту. Однако, «железную леди» нисколько не трогало, что в какой-то тюрьме бандиты отказываются мыться и надевать робу, и вот тогда Бобби Сэндс убедил своих друзей пойти на крайние меры, а именно начать «сухую» голодовку.

В первую очередь Стива МакКуина интересовала высшая степень жертвенности, на которую способен пойти человек ради собственных убеждений. Конечно, в истории можно найти массу других примеров гибели во имя чего-либо, и даже с безукоризненной моральной подоплекой, но в умелых режиссерских руках случай Бобби Сэндса обретает необходимую глубину и проникновенность, от которой отсечено все лишнее, в том числе и вопрос о правомочности деятельности бойцов ИРА.

Кино МакКуина по-настоящему брутально — немногословно, тяжело для восприятия и местами жестоко. Разделив «Голод» на три логические части, в каждой режиссер создает завершенные сцены противостояния заключенных и надзирателей. Бесконечные минуты молчания сменяются диверсиями и избиениями, а между ними — безупречные мизансцены настоящего художника-визионера. Всюду — экстремальная натуралистичность, и даже для изображения голодовки Майкл Фассбендер максимально сбросил вес, став похожим на жертву Освенцима-Биркенау. А каков центральный двадцатиминутный разговор, происходящий, будто в режиме реального времени между Бобби и священником, призванный максимально четко разъяснить позицию человека, решившегося пожертвовать собой!

Бескомпромиссно и впечатляюще, в маленьких до клаустрофобии, измазанных дерьмом камерах на наших глазах творится хроника становления духа, и не суть важно, что за ней стоит определенное этнополитическое действие, которое можно объяснить десятком различных теории. Стив МакКуин доходит до предела возможностей человека, словно алхимик, перерабатывая телесное в духовное. Струпья становятся символами мученичества, обнаженное тело — метафорой свободы и независимости.

Надо сказать, что даже после десяти страшных смертей Тэтчер оставалась непреклонна, в то время как в Советском Союзе ирландских террористов пресса окрестила героями и чуть ли не борцами за славное дело пролетариата. Этот известный неоднозначный сюжет сослужил Стиву МакКуину добрую службу. «Голод» был награжден «Золотой камерой» за лучший дебют на Каннском кинофестивале и аналогичной премией европейской киноакадемии, не говоря уже о десятках других призов. Что важнее, Стив МакКуин пополнил когорту многообещающих молодых режиссеров и спустя пару лет оправдал все авансы громкой картиной «Стыд» все с тем же Майклом Фассбендером в главных ролях.

Они худы до изнеможения, упрямы до скрежета в зубах, грязны как поросята, эти длинноволосые Иисусы, с замусоленными простынями, обматывающими их талии вместо одежды, с торчащими ребрами и острыми ключицами. Они курят пустые цигарки, вырванные из ветхого завета, вдыхая плачевные песни народа Израильского, и вынашивают идею, в которой для них — жизнь, а жизнь для них в свободе. Быть может, они сами виноваты в своих бедах, в неискоренимой глупости прочно засевшей в их истощенных головах. Или виноваты в напрасных надеждах на снисходительность британского правительства. Или еще в чем, за что теперь приходится страдать.

В последней картине МакКуина ("12 лет рабства»), один чернокожий парень сказал «Лучше умереть в борьбе, чем жить рабами». И тем не менее главный герой на протяжении всего фильма старался именно выжить, призрачно надеясь на чудесное освобождение. И в этом плане первая картина режиссера возмещает то, чего так не хватало последней. В «Голоде» самоощущение человека добровольно пошедшего на восстание и одержимого высокой идеей, доведено до предела и это не может не будоражить. А если кроме всего этого вам хоть немного симпатичен любимчик МакКуина, без которого пока не обошелся ни один его фильм, Майкл Фассбендер, то смотреть будет вдвойне невыносимо. Но не смотря на жестокость и грязь — в картине присутствует прекрасное — непоколебимость идеалов, которые хоть и спорны, но для героя священны, и наверняка он сам, выкуривая плачь Иеремии, проводил насмешливую параллель между собой и Христом, размышляя о победе, которая станет достижима через смерть, через тело, которое умрет от истощения, оставив после себя одержавший победу дух. Прекрасное — это и художественная поэтизированная документалистика, и то, во что фильм трансформируется во второй своей части (после разговора со священником).

Является ли подвигом рассказанная история — решать зрителю, более того, после просмотра сложно сказать на чьей стороне были сами создатели. Стив МакКуин не стал углубляться в политику (где каждый всегда сможет найти своих правых и неправых), а показал частную историю борьбы за идею на примере одной личности, своеобразно приоткрыв при этом тему «левой щеки». В одной книге, написанной совсем на другую тему, было сказано: «Если тебя вдруг ударят по правой щеке, ты, еще не успев ничего осознать, немедленно бьешь противника. Если тому не повезет, можешь его и изуродовать. Но если еще до этого успеешь получить и по левой щеке, у тебя будет время осознать свою злобу и ты сможешь отнестись к своему телу как к чужому, с холодной головой. Потому-то и говорится: подставь левую щеку».

Депрессивная лента о людях, которые могут смело умереть за свое дело. Умирая, на время останавливают систему. Но это Эгоистический Героизм.

А я ведь после "Стыда" изо всех сил побежал качать предыдущий, он же первый, фильм Маккуина и примкнувшего к нему Фассбендера - "Голод".
И оное кино очень сильно напомнило не так давно виденных "Призраков гражданской смерти". И там, и здесь зеки делают одно зечье дело - бастуют. Но только в "Призраках" зекам надоело терпеть из-за того, что у них все забрали, а в "Голоде" - за то что все дали. Но не то, что надо, потому что эти з/к - не простые, а политические. Во всяком случае, таковыми они себя считали. ИРА же и все такое. Так что главный бунтарь с причиной решил пройти эту игру на уровне nightmare, а именно - объявить бессрочную голодовку. Настоящую, а не как некоторые... Однако, как известно, самоубийство - паллиатив, вынужденный ход, а вынужденные ходы в этой игре недействительны.
Вообще, ирландские методы ведения "моей войны" доставляют отдельно. З/к отказались от тюремных роб, предпочтя кутаться в одеяла, а также пренебрегали банно-прачечным комбинатом. "Вши задрали, гражданин начальник!", - обиженно заявлял арестант в одном хорошем фильме про совковую тюрягу, а ирландцы только посмеиваются и мажут стены камеры собственным говном. Если честно, я очень надеялся, что один из сокамерников от таких прекрасных условий содержания поедет головой и начнутся изумительные истории про шашки из грязи и т.д., тем более что библию на папироски там уже дербанили (мать просто не прислала). Увы! Есть только двадцатиминутный диалог бунтаря и священника, снятый одним планом. Ну ладно, двумя. Зато Фассбендер за это время не спеша выкурил целых три сигареты!
И вообще все снято красиво. И жестко - непокорных зеков лупцуют только в путь...
Но с другой стороны - чего я еще в тюремных фильмах не видал? Все видал, "Голод" не рассказал ничего нового. Месседж фильма, мол, казематы заточили характер и все прочее - ну это еще в одиаровском "Пророке" было, и гораздо более убедительно. Ведь там паренек сел никем, а вышел всем. А в "Голоде" такой же реальный пацан вышел на свободу ногами вперед... И добро, если бы он добился чего хотел. Так и с этим не очень как-то сложилось.

Все это написано для того, чтобы наконец сказать: Фася - няша! <3