Фильм

Слепота

Картина омерзительная.

Можно что-нибудь сказать про бледную Джулианну Мур и вечно растерянного Марка Руффало, и насколько у человека, запихивающего их в один кадр, отсутствует совесть, но об этом еще напишут. Тут важнее другое.

Почему "Бэтмен", задающий влоб какие-то базовые вопросы так популярен? Потому что ответам всех учили в детстве, и они так давно не пригождались, что все про них забыли.

Вот один, например: что хорошо, а что плохо?

Фильм про то, как люди пачкают друг друга какашками — это априори плохо.Фильм про то, как государственный агент раздает другим свои органы — это априори хорошо.

Фильму, который закапывается в отходы глубже и глубже каждую минуту, нужно быть настолько сильным, чтобы к концу как-то вынырнуть из унитаза. Если фильм не стремится наверх, если он просто наворачивает круги в дерьме — это плохой фильм.

Плохой фильм про хорошее лучше плохого про плохое.

Если у тебя кино про доброго Уила Смита вышло дубовым — ну бывает, ничего.

Если ты снимал про какашки, и у тебя не вышло к концу катарсиса — сожги пленку. Нельзя просто так взять и выпустить на свет кусок блестящего говна с голливудскими актерами, его же тут и так полно. И всё блестит, глаза слепнут.

Не мог выдержать жесткой критики данного фильма и решил написать свое виденение. Во-первых фильм снят по мотивам одноименного произведения писателя Жозе Сарамаго, который в свою очередь получил Нобелевскую премию по литературе за данное произведение. Те, кто читал произведение (я думаю, что только они могут объективно оценить этот фильм) заметили, что во всем романе ни разу не встречаются имена или фамилии героев. Этим автор хотел показать, что в том мире, который он выдумал, это не имеет абсолютно никакого значения, так же как внешность и возраст. По ту сторону мировосприятия нет подразделения на молодых, старых и немощных. На мой субъективный взгляд, фильм раскрывает сущность человека во всех ее проявлених. Смысл заключается в том, что в любых ситуациях мы должны оставаться прежде всего ЛЮДЬМИ, а не животными. Иногдая приходится жертвовать самым дорогим, что есть на данный момент (в контексте фильма я подразумеваю честь человека, с которой многим девушкам пришлось расстаться, что другие люди смогли есть и продолжать жить), но даже в данной ситуации людм жертвовали не ради собственного Я, а ради других жизней.

Мне кажется Джулианна Мур сыграла именно ту роль, которая у нее получается лучше всего. Ради любви к своему мужу, она была готова пойти на все, лишь бы он был рядом.

В фильме "Слепота" можно найти огромное количество подсюжетов, которые показывают человеческую душу во всех ракурсах. К сожалению, очень часто эти ракурсы неприятны и вызывают только негативные эмоции.

Мне кажется про данный фильм можно писать бесконечно долго, и оценивать его можно с разных сторон, но я бы посоветовал посмотреть это фильм тем, кто верит, что в жизни есть настоящая любовь, честность, самоотверженность и доброта, которая порой спасает мир...

Когда-то нобелевский лауреат Сарамаго обронил: «легче добраться до планеты Марс, чем достучаться до сердца наших современников». Ну да, наверное, до самих небес легче. Только небеса его не особо прельщают. Жозе де Суза Сарамаго – коммунист. И в своей «Слепоте» (2002) он почти решил проблему человеческого ОБЩЕжития на земле. Тут ему в помощь не столько отмечаемый многими «магический реализм» (а ля Маркес или Борхес), но любимый им Сервантес (тип Дон Кихота, жертвующего собой ради братства, вырисовывается в его вымысле отчетливо) и странно любимый Гоголь, всю жизнь тосковавший по миру без изъянов и рассказавший в совершенстве своей «Шинели», как на самом деле можно видеть ДРУГого, чтобы братство перестало быть мечтой.

Читаю сейчас книжку «Николай Федоров: Творчество жизни», потому идея родственности человеческой настойчиво сидит в голове… И тут случайно – это кино! Экранизация «Слепоты» была осуществлена Фернанду Мейреллишем в 2008 году. Одна из главных его заслуг, помимо выбора Джулианны Мур и Гаэля Гарсиа Берналя на главные роли, – абсолютно бесшовное сращение философского, психологического и социального (без навязчивого перевеса в сторону общественного, как например, в «Обитаемом острове» или «Районе №9»).

Я не люблю фантастику (за редкими исключениями) и почти не читаю ее. Не понимаю принципа изучения человека издалека. Но только фантастика «Слепоты» не уводит за пределы близкого – нашего мира (Земля), нашего времени. Фильм-катастрофа. Но она – ближе некуда – в людях.
Катастрофа эта – белая слепота, ставшая эпидемий и, как ни странно прозвучит, лекарством, спасением для тех, кто, ослепнув, не завязал глаза сердцу, а обратил их внутрь себя. Слепота – не только удачнейший сюжетный ход, но и ироничный псевдоним реальности, и притчевое иносказание, и довольно пафосное высказывание сродни революционным выкрикам: ВЫ (т.е. мы с вами) НЕ ВИДИТЕ! Друг друга, себя, настоящее, мир, небо... Зачем глаза, если идешь не тем путем, если самое главное остается незаметным, если все, что видишь, иллюзия и самообман?
Обретение зоркости сердца, чувства плеча, истинной потребности в другом человеке, в семье, в близости происходит только в гетто, куда сгоняют прокаженных-слепцов, дабы остальное человечество продолжало «видеть». Но это насильственное объединение оборачивается для некоторых из них настоящим, желанным, счастливым союзом. Союзом видящих сердец.

Непонятно какой город, непонятно какая страна... Притча обитает в области всеобщего. Власти пытаются остановить необъяснимую эпидемию с помощью своеобразного лагеря (напоминающего то место обитания героев «Эксперимента», то девятый район в фильме Бломкампа). Среди заболевших добрый интеллигентный врач-глазник и его жена, которая, чтобы остаться с любимым, притворяется слепой… и видит, как незрячие поднимаются ввысь или валятся в бездну. Других выборов экстраординарные ситуации, как правило, не оставляют: либо ты герой (закалился, не сломался, помог другим, очистился), либо подлый (озлобился, расчеловечился, стал вымещать свои беды на слабых, карать невинных за собственные муки, питаться чужими болями).
Причем, если вдуматься, поведение и тех, и других безумно. Но между этими безумиями нельзя ставить знак равенства. Первое – в приливе спонтанной человечности отрезать инстинкт самосохранения, как и любое само- (это безумно уже потому, что антиприродно. Зато – божественно!). Второе – отрезать сердце, чтобы выжило тело.

Фильм с очевидностью демонстрирует необходимость другого человека, чувства родства с ним. Не иллюзорная свобода, не завистливое равенство, а братство – истинный источник спасения людей.
Как же стать братьями? В одном из рассказов Максима Горького дается рецепт, похожий на рецепт Жозе Сарамаго: «было бы полезно, если бы зубы болели одновременно у всех людей на земном шаре, может быть, тогда люди и научились понимать друг друга».

Замените зубную боль на слепоту и получится вывод из истории, рассказанной Сарамаго и Мейреллишем. Истории, дающей надежду на то, что разобщение, неродственность, кризис доверия, автоматизм существования, глухота и слепота к людям когда-нибудь закончатся обретением настоящей семейственности, родства с другими и собой, общего дома, который тесен лишь тогда, когда не видишь человека в каждом его жильце. Вот только плата за это прозрение будет очень высокой…

Когда на индустриальный мегаполис, намеренно оставленный за кадром без названия, обрушилась неведомая хворь; когда обычные горожане — врачи, бизнесмены, высокооплачиваемые проститутки — начали неотвратимо терять зрение в автомобильных пробках, у себя дома в ваннах или во время секса (как героиня Алисы Браги); когда власти по телику сказали «Конец истории наступил!» — группу внезапно ослепших людей заперли в отдельном военном здании с едой и решетками. Среди них всех единственная ходила, не спотыкаясь, одна зрячая вполне интеллигентная дама (Мур), неразумно прыгнувшая за мужем-окулистом (Руффало) в армейский амбуланс. Но способность видеть в итоге окажется еще большим проклятием, чем молочная пелена на глазу.

Как и положено уважающей себя антиутопии, «Слепота» (к слову, фильм-открытие Каннского кинофестиваля две тысячи восемь) выглядит одинаково отрешенно и пугающе реально: мир здесь неумолимо гибнет, а человечество впадает в истерику и средневековое зверство. Материя фильма избыточно противная, иезуитски подробная, однако, что главное, решительно неинтересная. Факт, что самый опасный зверь всегда рождается внутри человека, более-менее известен всем, да и очередная история мира будущего, где кругом катастрофы, разорение и упадок, кажется как минимум вторичной. Чтобы замаскировать сюжетную пустоту, вся креативная мощь создателей ушла на декоративные ухищрения: хай-тековые навороты, сверхкрупные планы, смелые ракурсы, засвеченная бежево-серо-белая гамма, как будто ведерко с молоком в спешке на пленку разлили.

После взрывного «Города Бога» и умеренно аккуратного «Преданного садовника» бразильский модник Мейреллиш снял фильм, который являет собой эстетский, дизайнерский кадр, продуманный до распоследнего поворота кинокамеры, до мельчайшего монтажного стыка. Именно поэтому смотреть «Слепоту» со всем этим эстетизированным добром, в общем, довольно скучно. Первые час тридцать очень многое раздражает. То, что персонажи кругом идиоты и не по делу болтливы. То, что пресловутая аллегоричность прет из всех щелей. То, что снято в основном оператором-пижоном, на дешевых приемчиках: камера либо самозабвенно режет головы актерам, либо наоборот упирается кому-то в ботинок. Джулианна Мур, единственная зрячая в стране слепых, почему-то светится подобно радиоактивному изотопу — и, поди-ка пойми, зачем ей нарисовали этот нездоровый тон кожи и темные пигментные пятна?

Однако ближе к концу картина обретают свой подлинный смысл. Надо помнить: это экранизация романа-притчи нобелевского лауреата Жосе Сарамаго. Португальский писатель и поэт начал писать книжки еще в юности, с тех пор продолжал выпускать вещь за вещью, обрастая «литературным жирком» и дрейфуя от реалистических очерков к антиутопиям, от них — к многозначительным притчам, к старости же выработал тягучую манеру письма. Его проза скорее будничная рутина, нежели развлечение; преодолеть 40 стр. мелкого почерка, чтобы почерпнуть одну гениальную мысль. Что-то подобное происходит и с самим фильмом Мейреллиша. Нужно сделать над собой определенное усилие, чтобы проглотить скучнейшие полтора часа и увидеть под конец как измученные люди выбегут на улицу и под минималистскую музыку начнут обниматься или, раскрыв рты, радоваться дождю. Как, в конце концов, Джулианна Мур будет игриво натирать в душе спинку Алисе Браги, приговаривая ей сладко на ушко: «Боже, какая ты красавица». «Слепота» — это фильм не о гибели цивилизации и не моральный вердикт человечеству. Она — о том, что только в мире слепых все становится таким, как оно есть на самом деле. Чтобы по-настоящему научиться видеть, нужно сперва ослепнуть, потерять себя, отказаться от всего.

После просмотра остается впечатление, что представлена в фильме не вся жизнь незрячих людей, а лишь отдельные кадры, смонтированные для показа зрителям. Некий набор картинок, напоминающий видеоролики из жизни умерших людей в фильме "Окончательный монтаж", где вся жизнь отлично умещалась в 3-4 минуты. И режиссер оставил за собой право, что же конкретно он хочет показать, а что скрыть, исходя из своих предположений, что же дозволено видеть. Сколько оттенков черного (душ, поступков) должно быть представлено зрителю, а о чем ему (этому зрителю) следует догадаться самому. Догадаться и представить в своем воображении.
Также, похоже, было решено поступить и с кульминацией борьбы, развернувшей в гетто клинике. Вместо продолжения развития войны между палатами был представлен пожар, уничтоживший "нехороших" циничных захватчиков и позволивший "хорошей" части ослепших ограничиться убийством лишь одного - вожака враждебной стаи. А заодно и обнаружить тот факт, что периметр клиники не охраняется больше солдатами, готовыми застрелить любого, кто осмелится перешагнуть нарисованную на земле черту.
После чего вышившим осталось жить в доме доктора коммуной незрячих, радуясь утопически равному существованию и дожидаясь прозрения.
Возможно, фильм был снят как раз для того, чтобы еще раз показать невозможность сосуществования людей, основанного на желании сделать жизнь равной для всех. Всегда найдется прирожденный слепой/убийца/тиран/закомплексованный неврастеник (нужное подчеркнуть), возжелавший взять в свои руки запасы еды/золота/нефти/оружия (привычными движения черкаем ненужное) и позднее требующий платы за предоставление этих богатств другим, не осмелившихся захватить тоже что-то ценное (или же тем, кто не смог перешагнуть через себя, свои моральные устои для подобного захвата).
А равная жизнь возможна лишь в случае категорического изменения людей, что бы сделало их изначально равными. Каким измением, например, была тотальная слепота. Но это же ведь фантастика, не так ли?..