Фильм

Мальпертюи

Странноватый и несколько амбициозный фильм, смешивающий в одном котле гамбургский порочный декаданс, отборнейшую готику, древнегреческую мифологию, постмодернизм и городское фэнтези. Молодой моряк Жан (Матье Каррьер) вызван к постели умирающего дяди (Орсон Уэллс), который объявляет его собственным наследником и заявляет, что и после его смерти никто из обитателей этого огромного, прекрасного особняка его не покинет. Жан воспринимает все сначала как шутку, а после бесконечных прогулок по этому, напоминающему лабиринт, дому – как кошмарный сон. И этот сон полон странных персонажей. Какой-то чудаковатый потертый странник, изучающий бесконечные повороты коридоров (Жан-Пьер Кассель). Жутковатый таксидермист (Шарль Янссен). И, конечно, три прекрасных сестры – Эуриэль, Нэнси и Алиса (которых играет одна актриса Сюзан Гемпшир). И покинуть этот дом действительно нельзя. Впрочем, будучи очарован прекрасными фуриями, главный герой особо и не рвется уйти. Лишь только вместе с кем-нибудь из сестер. Да и в том случае совсем не факт, что странное наследие далекого родственника оставит молодого моряка.

Главный герой, который мог бы запросто выпрыгнуть как из фильмов Рауля Руиса, принеся с собой магическую таинственность, так и из фильмов позднего Дерека Джармена, испуская порочность и эротизм, на самом деле не является главным и самым ярким пятном в этом маскараде, карнавале персонажей. Практически каждый образ, созданный Кюммелем на экране, живет своей яркой, уникальной жизнью, сплетает историю, раскрашивает повествование собственными цветами. Все тут хороши, как известные и испытанные актеры калибра Касселя и Уэллса, так и более редкие гости в кино, вроде певицы Сельви Вартан и бельгийской фестивальной звезды начала 70-х Шарля Янссена. И, конечно, как это часто бывает с готическими фильмами, еще большую роль, чем все человеческие герои, играет сам дом. Непостижимый, мистический, открывающий карманы в другие реальности. В плане готической составляющей фильм действительно на высоте и, может, не являясь серьезной работой в этом жанре, многим может показать уровень и класс.

Но достоинства фильма не ограничиваются готикой. Кюммель, который к тому времени был известен своим декадентским фильмом «Дочери тьмы», умело наносит на готическую основу сочные краски морального упадничества, гедонизма и красоты. Насилие и эротизм шагают под ручку. Тонкие чувства набираются мяса и пошлостью. Любовь подменяется страстью, а человеческие эмоции – мифологией древней Греции. В результате фильм, который по сюжету мог бы без особых усилий вписать в жанр ужасов, в него на самом деле не помещается. Слишком нестандартная смесь стилей, слишком смелая постановка, слишком хорошая игра актеров. В результате картина выпрыгивает на подмостки фестивального и авторского кино, но и там оказывается относительно незамеченной. Однако в совокупности с такими лентами, как «Встреча в Брейи» и «Мара», замечательно дает понять силу и потенциал бельгийского кино начала 70-х.