Фильм

Игры дьявола

Я посмотрел на ДВД и рад тому. В кино бы проёрзал дырку в стуле от переживаний. Если уж мне, человеку, тяготеющему к жесткому, натуралистичному, бескомпромиссному и беспощадному кино (если речь идет о драме), этот фильм так вставил, то уж чего говорить о том, какое впечатление он произведет на сторонников незапарного и развлекательного кино, как и жизни.
Снято гениально. Актеры убедительно проживают роли, а не корячатся перед камерой, выжимая образ. Всё настолько натуралистично и естественно, что поневоле в этот фильм проваливаешься, выбирая наиболее понятный тебе персонаж. А дальше становится холодно от ужаса и удушающей безысходности, когда крылатая фраза о том, что "безвыходных положений не бывает", кажется насмешкой. Бывают, или выход в мир уже иной..
И когда брат говорит брату: “ Убей меня, избавь от этих мук” – Я верю, что он не лукавит.
Смотреть этот фильм НАДО ОДНОЗНАЧНО, разве что особо впечатлительным и тем, у кого закончились антидепрессанты, стоит переждать эйфоричную праздничную недельку.
Хотя с другой стороны, может быть и наоборот, стоит посмотреть именно сейчас, особенно тем, кому очень плохо, тоскливо, жена бросила, денег нет или еще какая напасть. Объясню. После этого фильма вы , вполне вероятно, более реально и оптимистично взгляните на свое положение, осознав, что никогда не может быть так плохо, что не может быть хуже, как в этом фильме.
И тогда в Новый Год коньяк не будет пахнуть для вас клопами, а жизнь покажется полной надежд, что не замедлит сказаться в реальности.
Всех с Наступающим Новым Годом!

Необычайно сильный фильм, Сидни Люмет (83 года) это вам не Михалков, фильм вышибает дух сразу, с каждой минутой смотреть все напряженнее и напряженнее, кажется нервы лопнут от ужаса жизни, но в тоже время, все интереснее и интереснее

Но, со своей стороны замечу, что название "Игры дьявола", не случайно. Почему-то никто из критиков этого не говорит, но там есть и конкретный Бог, и конкретный дьявол, и еще много чего, хотя, на первый взгляд, фильм не предполагает личного присутствия этих персонажей, хотя сама по себе история, разумеется, с мощным духовным и религиозным плодтекстом. "Всей птичке пропасть, кол увяз коготок" - лозунг этого фильма.

А если хотите развлечения, не ходите ни к коем случае, более тяжелого ощущения на сердце не оставлял у меня ни один фильм на свете. С другой стороны, это полезная боль, думаю многие люди попытаются быть лучше.

Все остальное - безупречно, и игра, и подбор актеров, и режисссура, и операторская работа. Таких хороших фильмов я видел мало. Вообще-то, конечно, очень рекомендую.

Смысла, конечно, не много. Идеи фильма общеизвестны со времен Адама: одна ложь тянет за собой другую, преступление порождает преступление, а все тайное становится явным. Но, Боже мой, как это искусно сделано и вкусно подано (да, похоже на Иньяриту, правда)). Полная картина из пазлов случившегося будет еще долго состыковываться краями в вашей голове, уже после того, как; после просмотра. Например, я сейчас даже буду реконструировать сюжет графически.
Зельвенский говорит, что съест шляпу, если Финни не получит Оскар (почему только Финни? почему не Хоффман, например? Отличная же работа!).
Фильм - смотреть можно. Но запоминать - не стоит.

Фильм начинается очень медленно. Не спеша беседуют герои о чем-то своём, пока ещё непонятном зрителю. Плавная картинка, в основном средний план, невыдающаяся внешность персонажей, скромные, обыденные интерьеры. Но как-то сразу во всём этом чувствуется глубочайшая серьезность мысли и сосредоточенность рассказчика - режиссера. Сосредоточенность на том, чтобы максимально ясно и подробно, не упуская ни одной важной детали, рассказать историю нелепой ошибки, послужившей спусковым крючком в цепи трагических событий.
Люмет пытается добиться только одного - он хочет заставить зрителя поверить, что перед ним - реальная история краха одной семьи. И, пожалуй, ему это удается.
Зрителей в зале было немного. Несколько человек ушло через десять минут просмотра. Но оставшиеся, в том числе и я - не отрывали глаз от экрана до последних секунд фильма. Это история завораживает как спуск с горки, которая по мере спуска становится всё круче и круче. В какой-то момент ты понимаешь, что страшный конец неизбежен, и остается только гадать: как именно всё рухнет?
Это очень мрачный фильм. Юмора в нет вообще. Но нет и мрачной атмосферы, крови, пальбы и прочего. Жутко наблюдать за тем, как барахтаются, словно в болоте, герои, лишь ухудшая своё положение с каждым шагом и каждым действием. И даже отчаянный рывок старшего брата в конце - уже не способен ничего изменить.
По сюжетной линии фильм чем то напоминает "Поворот" О.Стоуна. Но по стилистике он куда более сдержан.
Посмотрите этот фильм. Но только непременно в одиночестве. Он производит впечатление. Он запоминается.

«Игры дьявола» 2007 года, последний фильм знаменитого американского режиссёра Сидни Люмета, в своей откровенно залихватской экспозиции, практически без предварительной нюансировки, взводят триггер основного драматургического конфликта ленты, который в дальнейшем летально срикошетит в ювелирном магазине, пустив под откос и без того неидеальный мирок всех без исключения героев. Асексуальная, вощенная своей бесстрастностью, безэмоциональностью, механистичностью эротическая сцена будет лишь префиксом в глаголе следующего эпизода — диалога, полного упрёков и взаимного унижения. Высказанные вслух мечты о лучшей, лёгкой жизни, неудовлетворенность текущим положением в обществе, алчное желание получить больше, чем реально заслужил по делам своим, отыграть неудачную партию в покер заново — кажется, что Люмет в этой сцене все сведет к тривиально-нуаровому «во всем виновата женщина», не будь «Игры дьявола» не просто упражнением в криминальной драматургии, но тщательным исследованием людской психологии периода её тотального распада на примере отдельно взятой семьи, где все меж собой повязаны узами греха, недоверия, недолюбленности, невысказанной до поры взаимной ненависти.

Довольно легко увидеть в фильме Люмета вариации на темы Коэнов или Тарантино; как раз вычурный постмодернизм в «Играх дьяволом» завуалирован вовсе. Люмет работает предельно академично, но и без явного нажима на большой стиль, оттого душная природа длинных планов и концентрированная статика служат в качестве основного дополнения к стержневой, инфернальной проблематике фильма, не лишенного некоторых социальных выпадов в сторону условного миддла. Камера постоянно замыкает героев в замкнутых пространствах, яркий свет практически не проникает в безнадежные, тусклые кадры ленты, ракурсы предельно заострены — вот она экзистенциальная ловушка, ад, сперва явившийся как рутина, тоскливая обыденность, а потом переросший в тотальное внутрисемейное насилие. Даже операторские изыски Рона Фортунато сводятся преимущественно к бесстрастной фиксации происходящего, в фильме, преисполненном тягостной анемией, мучительной тоской и потускневшей палитрой красок, камера словами самого же Люмета и рассказывает историю, и создаёт уродство как на внешнем, так и на внутренних уровнях, выхватывает главное из вереницы эпизодов и останавливает время, чтобы резко взорвать меланхоличный нарратив жесткими сценами.

Тем очевиднее становится, что Люмет, разрезая полотно картины на лоскуты хронотопических флэшбеков с эффектом тройственного взгляда на одни и те же события, опирался на Акиру Куросаву и его «Расёмон»(ирония судьбы, учитывая, что в далёком 1960 году Люмет снял для ТВ свою версию рассказа Рюноске Акутагавы, практически так же сместив основные авторские акценты), тем более поиск истины и попытка гуманизма Люметом разыграны тоже, но с минорной тональностью — столь неизбежен авторский смертный приговор современному обществу. Причём все три центральных героя — Энди, Хэнк и их отец — лишь единожды встречаются вместе, в сцене похорон, где будет иметь место ключевой разговор, или точнее, его попытка, между Энди и отцом, завершающаяся истерикой первого после. Корень всех зол, зародыш всего ада лежит в этом неоконченном диалоге: нет родства по сути, привычный конфликт благородных отцов и неблагодарных детей обрастает некоммуникабельностью, неприятием друг друга, враждебностью и чужеродностью при том, что и отец сам далек от идеала — его дети расплачиваются за его прошлое, которое он давно как забыл и избыл из самого себя. И эта невозможность разговора присутствует в картине постоянно: Хэнк мямлит перед бывшей женой, Энди боится вообще любой откровенности в свой адрес — он, будто чеховский Человек в футляре, живет собственным эгоцентризмом — тем приметнее убранство его квартиры. Мрак, неухоженность, безжизненность — таков и он сам, фрустрирующий кокаинистические видения, убегавший в мир галлюцинаторности, но не избежавший ничего из предписанного.

Не впервой внеся коррективы в первоначальный сценарный чертёж, Люмет, помимо создания большей концентрации драматургии, избежал фактора всякой несчастливой случайности в жизни героев. Бытовая рефлексия постепенно перерастает в нагромождение одной неизбежности на другую, ведя к очевидной трагедийности финала. Рок, фатум, судьба — как ни назови -, но всеми поступками героев, сколь безумно отчаянными и невероятно жестокими они не были, руководит осмысленное осознание содеянного. Закономерность их невыносимого бытия извилистыми тропами ведёт на эшафот, а ад зияет кровоточащими ранами и неупокоенными могилами. И, прежде чем дьявол узнаёт о твоей смерти, ад наступит уже в душе окончательно, вырвавшись наружу реками крови и слёз.