Фильм

Вечер

Умирающая и оттого растрепанная старуха Энн (Редгрейв) вспоминает про ошибки своей молодости в спальне мещанского дома где-то в Новой Англии, а две ее взрослые дочери (Ричардсон и Коллетт) в это время ругаются на кухне. Главная, определяющая ошибка случилась в жизни юной Энн (Дейнс) на свадьбе ее аристократической подруги Лайлы (Гаммер) и была связана с неким Харрисом (Уилсон), которого так или иначе любили Энн, Лайла и непутевый, но милый брат Лайлы Бадди (Данси). Так как брутальный на вид Харрис тоже так или иначе любил их всех и все они так или иначе любили друг друга, беды было явно не миновать. Энн в лекарственном бреду грустит о несбывшемся давно, ее дочери грустят о несбывшемся недавно или даже о совсем еще не несбывшемся, и пока к крыльцу не подкатит такси с царственной старухой Лайлой (Стрип), конца этой грусти будет не видно.

«Вечер» — второй фильм, поставленный венгром Лайошем Колтаи, оператором с почти сорокалетним стажем, снявшим среди прочего «Полковника Редля» Иштвана Сабо и «Малену» Джузеппе Торнаторе. Этим объясняются мощнейшие флюиды подлинности, испускаемые сценами давнишней свадьбы у моря: хром лимузинов, парусина и крашеное дерево. Еще одна заслуга Колтаи: для своей ленты он умудрился собрать невероятный женский состав, больше чем наполовину состоящий из настоящих дочерей и матерей. Мерил Стрип приходится мамой невероятно прекрасной в роли смятенной невесты Мэми Гаммер, а Ванесса Редгрейв — играющей ее старшую дочь Наташе Ричардсон. Клэр Дейнс, которая на этом семейном сабантуе великих династий могла бы оказаться неприкаянной сироткой, умудряется стать центром всей композиции, играя единственного тут персонажа вне жесткой социальной страты — и оттого главного двигателя истории. И все же все они вместе с Колтаи кажутся в этом фильме менее важными, чем двое сценаристов: романистка Сьюзан Мино и переписавший ее книгу для кино Майкл Каннингем. Странно, но про насквозь визуальную работу скорее хочется говорить как про роман: про влияние круга Блумсбери, особенно форстеровской «Комнаты с видом», про типичный для Каннингема (и отсутствующий в книге) мотив равностороннего любовного треугольника из двух мужчин и женщины и так далее.

Заслуга Колтаи в том, что по большей части он действует честно и потому не мешает литературному сюжету. В те моменты, когда он вдруг бросается в кинематографические красивости: в мечтах Энн или в картинах ее забытья на запатентованных Звягинцевым голубых простынях, — ощущение чтения книги исчезает, и оказывается, что мы смотрим временами довольно нелепое кино про женскую долю. Но, как героини фильма уясняют для себя к финалу, на свете не существует такой вещи, как ошибка, — и значит, и этот фильм не может быть только ею.