Фильм

Соломенные псы

Лишь соломенные… Это как? Ненужные? Лишние? Временные? Игрушечные, как чучелки из соломы? Ненастоящие? Непрочные?..
Хотя стоит ли ломать голову над этим афоризмом Лао Цзы? Не думаю, что Пекинпа хотел до тонкости разобраться с восточной философией. Но что он точно пытался сделать, так это проверить человека на прочность. А ее – прочность эту – в нас, как известно, выявляют (или нет) неимоверные обстоятельства и ситуации. Непосильные, страшные, абсурдные, чрезвычайные, такие, когда кажется, что возможности отстоять свою жизнь исчерпаны до конца.
Изюм в том, что таким неимоверным обстоятельством в фильме становится не война, не болезнь, не катаклизм природный, не тирания, не эпидемия, не экономический кризис, не апокалипсис, не происки инопланетян… Человек! Просто человек. Люди. Из маленького городка, который если и есть на карте, то пятном что незаметнее следочка мухи.
В нем – заштатном английском городишке – есть забегаловка, клуб, пиво, проповедник, неадекватный спившийся старик, разбитная девчонка и парубки с плохо маскируемыми животными позывами. Скучающие, неотесанные, злые, без единой капли цивилизации в крови.

Фильм для меня – учебник по экзистенциализму. Иллюстрация к главным идеям его главных умов (философов, литераторов, психологов, социологов). Не поп-экзистенциализм для масс (как всем любезный мультоФримен), а настоящий – горький и на запах, и на цвет, и на вкус, и на истины. Так что… начну с Сартра.

«Ад – это другие», - этими словами заканчивается его пьеса «За запертыми дверями». Страшная, жуткая, раздавливающая, свирепая фраза, да… Но после этого кино у многих она не вызовет ни протеста, ни недоумения. Сартр признался, что вкладывал в данную максиму момент навязывания нам бытия кем-то другим, тем, кто, как ему кажется, больше, лучше нас знает, не сомневается – как и что, тем, у кого есть сила диктовать нам. «Ад – это другие». Вполне себе лозунг для эпохи постгуманизма, которая заканчиваться еще не собирается, напротив - набирает обороты, одаривая то тут, то там (особенно в кино) образцами пост- (недо-, полу-) человека.

Когда порядочный, благовоспитанный интеллектуал американец Дэвид приезжает в городишко N, он думает, что приехал в тихое, спокойное местечко. И его никто не предупреждает: «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие», даже жена Эми, когда-то вырвавшаяся отсюда в иную жизнь – благообразную и пристойную. Правда находит его сама - быстро и самоочевидно. Точнее – две правды. И неизвестно, какая из них для Дэвида мрачнее: 1. другие – ад, 2. жена – ад (т.к. незнакомка) да и он сам (т.к. трус). Странно, но эта нехитрая арифметика сложнее так любимых им формул и даже внутренней структуры звездных тел, о которой он пишет книгу с уклоном в астроматематику. В границах такой арифметики невозможно разобраться ни с причинами, ни со следствиями: мир набросился на героя, потому что зол или же потому что герой – не герой вовсе и заслужил хорошенькую выволочку экзистенциальной ситуацией (= хаосом, = немотивированной агрессией), потому что как личность прокис, угас, сдулся под уютным одеяльцем отработанной до автоматизма культурности, которая сужает свободу его бытия до абсурдных размеров комфортного футляра. Футляр этот - статика устоявшейся жизни, ладно скроенной и крепко сбитой законами, этикетом, институтом семьи и авторитетом науки (герой-математик, математика - некий непогрешимый, априори верный взгляд на жизнь, рассчитано-безгрешный способ быть в ней).

Экзистенциалисты же утверждают, что сущность людей состоит в нестатике, т.е. способности постоянно «переформатировать» себя. Пекинпа буквально кричит нам (кино это и впрямь КРИК!): нет ничего неизменного в нас (стабильного, устойчивого, навеки данного), все можно расшатать, изменить, переиначить. Что нас прежде всего меняет (или переопределяет, как говорили экзистенциалисты)? ВЫБОР, который мы делаем!

Герою Хоффмана выпадает три испытания: кот-висельник в шкафу, изнасилование жены (гениальная сцена), нападение отморозков на его дом с целью выкрасть убогого, которого он у себя прятал. В первом случае Дэвид поджав хвост молчит, нервно улыбаясь маской вежливой слабости. Во втором - бездействует на охоте (ах, какая насмешка – охотник-жертва!). Тут мы видим отказ от ответственности, тщетные попытки избежать выбора (хотя кто-то скажет, что попытки эти – уже выбор) и, конечно же, отчуждение (от жены, от самого себя, замечу также, что он ЧУЖАК в городе, т.е. для всех). И только в последнем, третьем случае (нападение на дом) Дэвид познает ВЫБОР во всей его страшной красе:
«-Я здесь живу. И я такой. Я не допущу насилия в моем доме». Результат этого озарения мужеством - пять трупов и один спасенный идиот.
Его выбор – сопротивление, борьба, смерть, кровь, ПОСТУПОК и, наконец, ответственность. Хотя бы за все, что творится под собственной крышей. За свое «я», которое в уют и комфорт дома уже никогда не вернется, потому что нельзя погубить и остаться прежним, как нельзя спасти и не перемениться.
Ключевой диалог (пусть фильм и не пестрит глубокими и полновесными диалогами) – финальный. Убогий (тоже, кстати, убийца, только невольный) говорит: «Я не знаю дороги домой». На что Дэвид, улыбаясь улыбкой счастливого психопата, отвечает: «Это ничего. Я тоже».

Тоже! Потому что дом кончился. Начался путь. Поиск себя, далекий от автоматизма упорядоченного существования с его понятностью, прочностью, объяснимостью, вменяемостью. Непосредственное переживание жизни собой, а не посредством готовых моделей поведения, формул нравственности, законов, правил, чужих ожиданий…
Наступает ПОДЛИННОЕ!
Давать ему оценки негоже, наверное. Страшное, убивающее оно (падение, ад, смерть) или кислородное, окрыляющее, оживляющее (истовая, предельная жизнь, дыхание истины)? В зависимости от настроения, с которым смотрела кино это, отвечала то так, то эдак. Но при первом просмотре, точно помню, Дэвид меня испугал в разы больше пьяных рыл, затеявших поход на его мужественность!

Хочется излить респект режиссеру за то, что четкие оценки финала его фильма вообще неуместны. Никто (даже изнасилованная супруга героя) не загнан Пекинпа в однозначные рамки. И вывод из явно доминирующего в фильме конфликта (пусть он лишь верхушечный) «я – мир (социум)» - вовсе не «я хорош, здоров, нравствен – мир плох, болен, враждебен». Скорее обратный: болен Я (летаргией безмятежности, инфантильностью, отчуждением, вялостью, слабостью) и Я же свой собственный врач (не анестезиолог – хирург!!). Выбор мне в помощь… Выбор, дарующий Я подлинное.

Знаете, когда очнулся от своего необременительного, но мертвящего отчуждения-сна Дэвид? Когда увидел в другом (самом забитом, затюканном, бессмысленном и безобразном герое фильма) живого, а не вещь или досадное недоразумение. Увидел и подарил ему пусть не любовь, но защиту, милость, спасение; ощутил общность и понял: «Я ТОЖЕ».

оригинал
http://www.movister.ru/texts/1779/

если капкан в первом акте вешают на стену, то во втором акте кто-то в него обязательно попадется - главная интрига здесь, хороший или плохой это будет зверь.
соломенными псами (как я прочёл) называли английских гопников, которые не брезговали самыми постыдными делами вроде мародёрства. были очень жестоки, когда превосходили своих жертв в количестве и силе. трусливо поджимали хвосты, если расклад был не в их пользу - одним словом, подлейшее племя.
пожалуй, "соломенные псы" это самый сильный фильм, который я посмотрел за последние полгода. страшный, жестокий - не в понимании авторов сериала "Пила" (вырвать глазик, заставить покопаться в животе у друга и т.д.), скорей в обыденном, бытовом смысле. слишком, может быть даже, реалистичный местами. тревожность, разлитая в атмосфере английской глубинки. сатанеющий математик в гениальном исполнении Хофмана - сможет ли он противостоять своре псов, воющих под окнами, не гнушающимся изнасиловать девушку, убить полицейского и т.д.? это могло случиться рядом с вами. a must see. захватывающее зрелище, очень долго запрягает первый час. но последние минут двадцать мчится со скоростью товарняка.

Культовая работа режиссера Сэма Пекинпы, которая по сути положила начала целому под-жанру триллеров, когда группа бандитов терроризирует очкастого ботаника, а тот в один момент выходит из себя и устраивает кровавую баню. Молодой американский ученый Дэвид Самнер (Дастин Хоффман) со своей молодой женой Эми (Сьюзан Джордж) переезжает в тихий английский уголок укрыться от шумного и раздражающего мира американской науки. Собственно, его жена родилась тут и выросла, так что, она со многим тут знакома. В том числе и с некоторыми парнями, с которыми со скуки или из ностальгии начинает флиртовать. Не важно. Важно то, что однажды ребята берут с собой на охоту Дэвида, но бросают его посреди леса, а сами возвращаются к его дому и насилуют Эми. Какое-то время спустя, молодые люди встречают по дороге городского сумасшедшего, которого случайно сбивают и везут домой. Вскоре к ним приходят местные жители и требуют отдать им паренька, дабы свершить над ним какую-то очередную расправу. Дэвид отказывается, а после того, как становится горячо, берет в руки ружье и начинает убивать. Классика.

Сэм Пекинпа, разругавшийся в пух и прах со студией «Warner Bros», которая имела на него далеко идущие виды, вынужден уехать в Англию, где будет снимать фильм по книге шотландского писателя Гордона Уильямса «Осада фермы Трэнчера» в деревушке Ламорна. В принципе, кто еще, как не Пекинпа мог снять потенциально жесткий фильм об освобождении брутального насилия внутри обычного человека? Пекинпа лично переработал сценарий для фильма, значительно омолодив персонажей и привнеся важную с точки зрения развитии драматургии сюжета сцену с изнасилованием. Кроме того, он выбросил все малейшие намеки на политические разногласия, которые было в книге, а жену главного героя сделал невероятно привлекательной и сексуальной, но достаточно молодой, чтобы не иметь детей – в оригинальной книге у переехавшего семейства была дочь.

Что же касается самих желаний режиссера, то Пекинпа особо не хотел делать очередную кровавую ленту. Он всегда мечтал снять что-то более спокойное и глубокое, однако публика уже связывала его имя с жестокими вестернами, а продюсеры обещали вообще не вмешиваться в его работу, так что он не мог устоять, и взялся за этот проект. Конечно, его интересовали некоторые аспекты этой истории, на которых он и сфокусировался – скрытое насилие за обликом цивилизованного американского общества, мечта простого человека взять и перебить своих обидчиков. Все это было близко его пламенной натуре. Более того, сам герой Дастина Хоффмана до некоторой степени являлся альтер-эго Пекинпы, правда сам автор вспыхивал по меньшим поводам и гораздо проще, последствия, правда, сопоставимы.

Как известно, режиссер сильно пил как во время подготовки к фильму, так и во время репетиций и съемок. Чтобы войти в нужный настроенческий тон, Пекинпа отправлял Хоффмана и Джордж общаться наедине, а сам, с той же вроде целью, шел вместе с актерами, игравшими хулиганов, напиваться каждый день в местный паб. Напивались до драк и даже травм. Однажды, они с одним актером так сильно напились, что поехали посреди ночи к морю, где на холоде и под проливным дождем орали песни. На следующий день Пекинпа слег с пневмонией и на пять дней попал в больницу, где его лечили в том числе и витаминами, которые настолько понравились режиссеру, что он и после колол их себе на постоянной основе. Продюсеры же немного так занервничали, практически поставив знак равенства между его болезнью, пьянством и задержками по графику. Хоффман тоже был крайне недоволен, и даже просил поменять режиссера.

Были конечно же и любовные похождения со стороны Пекинпы, но лучше об этом не начинать. Итак, все студийные работы были сделаны в Лондоне. Самой тяжелой сценой была сцена изнасилования. Когда режиссер показал Сюзан Джордж, что он хочет, чтобы с ней сделали перед камерой, она запаниковала и предложила свой вариант, где практически ничего не было показано. Но режиссер настоял, выгнал всех с площадки, а отснятый материал никому не показывал и до премьеры фильма вообще его не комментировал. Сцена на самом деле получилась феноменально реалистичная и на удивление глубокая и многозначная, явно осложняя оценку персонажей как с той, так и с этой стороны баррикад. Сводили фильм в монтажной под чутким вниманием самого режиссера. Причем он совершенно не придавал никакого значения такому важному аспекту монтажа, как сочетание движений. Важнее было передать эмоциональное состояние персонажей. Поэтому крупные планы могли выскакивать непредсказуемым образом.

Для релиза фильма был выбран плакат с лицом Дастина Хоффмана, а фамилия режиссера Пекинпы была написана как заглавная, что в те еще не до конца авторские времена в американском кино было чуть ли не революцией. Реакция зрителей на увиденное была конечно однозначной – все были шокированы, а некоторые – разгневаны. Все точно так, как было во времена «Дикой банды». Журналисты обвиняли Пекинпу в фашизме, в пропаганде насилия и праздновании торжества оружия над гуманизмом. Люди массово уходили с сеансов, но, так как фильм был скроен просто потрясающе, а актеры играли просто гениально, лучшей рекламы было и не придумать. Постепенно начали появляться положительные отзывы, а сумма сборов позволила отбить бюджет и даже заявить со временем о положительном балансе. Но главный положительный баланс получило мировое кино, для которого эта картина стала еще одной строчкой на золотых страницах и обязательным пунктом для просмотре тем, кто интересуется кино.

Триллер. Драма. Экранизация произведения «Осада фермы Тренчера» (The Siege of Trencher's Farm), Гордона М. Уильямса.
"Название фильма взято авторами из известного изречения древнекитайского философа Лао Цзы: «Небо и Земля не милосердны — люди для них — лишь соломенные псы». Изречение восходит истоками к древней китайской традиции украшать религиозные праздники изображениями собак, выполненных из соломы, которые по окончании церемонии выбрасывались или сжигались. В настоящее время, в частности, в английском языке, термин «соломенные псы» является эвфемизмом для чего-то ненужного либо созданного с единственной целью быть уничтоженным". (Википедия)
Дэвид Самнер (Дастин Хоффман) - молодой американский математик - решает уединиться со своей женой Эми (Сьюзен Джордж) в глухой английской провинции, откуда родом Эми. Чтобы перекрыть крышу, Дэвид нанимает местных работяг, попутно пытаясь с ними подружиться. Но местные аборигены смеются над Дэвидом, вешают его кошку и насилуют жену. Противостояние доходит до осады дома Дэвида и убийства в целях самозащиты всех нападавших. Провинция не переносит новичков. Существование провинциалов походит на короткую жизнь соломенных псов.
Фильм 1971 года и кажется старомодным. Так уже не снимают и не играют. История далека от оригинальности. Но в своё время фильм был популярен. Римейк 2011 года ещё хуже. Можно не смотреть.

Один из лучших фильмов мирового кино, "Соломенные псы" Сэма Пекинпа - противоречивая экзистенциальная притча. Блестящая постановка. Актеры, операторская работа и музыка также на высоте.