Фильм

С собой не унесешь

Прямо чуть-чуть и фактически коммунистическая лента, рассказывающая о бездушности капиталистического уклада и, соответственно, радостях жизни в коммуне. Да, тут действительно есть настоящая коммуна, которой заправляет Мартин Вандерхоф (Лайнел Барримор). Он - уже пожилой человек, который владеет большим домом, в котором живет много странного народа. Кто-то изобретает новые виды петард, кто-то сочиняет новые песни на ксилофоне, кто-то пишет пьесы на печатной машинке и рисует картины. Не все они – родственники, кто-то просто однажды зашел в этот дом, да так и остался там навсегда, влившись в большую семью. У них есть магазинчик, за аренду которого не надо платить, поэтому финансовый вопрос стоит не так остро. Однако местный миллионер хочет скупить всю улицу под собственные нужды, и тот факт, что старый Вандерхоф не желает продавать свой дом, рушит все его планы. Тем временем, сын миллионера, Тони Кирби (Джеймс Стюарт) влюбляется во внучку Вандерхофа Элис Сайкомор (Джин Артур), которая работала у него секретаршей. Семейства знакомятся и это, конечно же, приводит к катастрофическому столкновению миров.

В целом фильм оказался для Капры этакой легкой интерлюдией между действительно крупными проектами. Студия только-только пришла в себя от провала «Потерянного горизонта» и готовилась к тому, что режиссер возьмется за что-то большое. При этом Капра, который вновь вернулся к работе со своим постоянным сценаристом Робертом Рискином, вновь захотел поведать относительно ту же историю об утопическом обществе, которую они уже поднимали в эпическом «Потерянном горизонте», но только в меньшей форме и в жанре легкой комедии. То есть, Капра хотел доказать, что он не только в стилистической форме, но и знает, как снимать фильмы с хорошими сборами. Но, при этом, еще и рассказать историю, к тому же ровно ту, которую так и не принял зритель в его провальной работе.

Сняли фильм довольно быстро, за полтора месяца, практически уложившись в расписание и превзойдя миллионный бюджет всего чуть-чуть. Желание уложиться в заданные временные и финансовые рамки заставило Капру несколько изменить свой привычный почерк и способ снимать. Он больше не устраивал бесконечный марафон из дублей под самыми разными ракурсами, переводя пленку и время. Режиссер теперь бросился в иную крайность, снимая все практически с одного дубля и всячески экономя время. Говорят, Капра выглядел в то время жутко утомленным и расстроенным, явно находясь в стрессе. Сложно сказать, что действительно было тому причиной – резкая смена в постановочном процессе, недавно перенесенная болезнь или пошатнувшиеся отношения с Гарри Коном, владельцем «Columbia» и Робертом Рискином. Впрочем, все это, как и аскетичное отношение к съемкам, было временным. Ближе к концу режиссер набрал свою форму, выдал несколько замечательных канонических «капровских» сцен во время слушаний по делу беспорядков в доме Вандерхофа, на что угробил огромное количество пленки.

В фильме достаточно много социальной полемики, которая порой даже выходит на уровень политических дебатов, причем на грани фола. Если бы не несколько речей, в которых был тщательно посрамлен коммунизм, приравненный к прочим «-измам», от которых одна суета, то сценарий Рискина можно было бы прямо в советские учебники отправлять без особых поправок. Впрочем, за Капрой и так уже закрепилась к этому периоду слава кинематографического идеалиста. Герой одного его фильма раздает деньги на участки, другой пытается осесть в тибетском монастыре. А тут целое мини-общество ушло на покой, чтобы жить тем, что им интересно. Занятие похвальное, но жизнеспособное только в рамках мира кино Капры, да и то, если внимательно присмотреться, с некоторыми условностями и не без проблем.

Персонажи фильма явно отражают некоторую автобиографичность Капры. Не в первый и не в последний раз тут есть сын своего богатого отца, которого он одновременно защищает, но которого не хочет идеализировать. Не то, чтобы у Капры был столь влиятельный отец, но в том, как он постоянно выстраивает эту родственную сюжетную связь, явно что-то прослеживается интимное и больное. На этот раз в роли его альтер-эго – Джеймс Стюарт. Это его первое из трех появлений в фильмах Фрэнка Капры. Длинный, нескладной, местами почти неуклюжий, молодой Стюарт уже сейчас выглядит очень интересно, его персонаж очень жив, хотя, возможно, это не самая его сильная роль у Капры. Но то, что он еще вернется к режиссеру, было ясно – тот постоянно говорил, что с Джеймсом Стюартом работать одно удовольствие, так как тот схватывал все на лету и не требовал объяснять, что должен делать его персонаж. В принципе, считается, что Стюарт был идеальным исполнителем персонажей Капры. Не лучшим актером, а именно тем, каким режиссер хотел видеть своих персонажей.

Фильм, несмотря на всю его относительно слабую стилистическую и тематическую составляющую, оказался финансовым хитом, за год отбив дважды бюджет и сделав тем самым эту работу Капры рекордсменом для студии. Сам Капра вновь мог ходить с гордо поднятой головой. Его финансовое положение, благодаря подписанному несколько лет назад новому контракту, вывело его в миллионеры, но успокаиваться и стричь купоны с капающих в карман доходов от проката многих его фильмов, он не собирался. Впереди – самые большие его фильмы, которые не только сделают его богаче и известней, но введут его в статус культового режиссера и вехи в истории развития Голливуда и мирового кинематографа. На «Оскаре» фильм получил сразу две статуэтки – за лучший фильм и лучшую режиссуру.