Фильм

Две или три вещи, которые я знаю о ней

Очередной антикапиталистический фильм Ж.-Л.Годара, в центре внимания которого находится проблематика отчуждения личности, тотальной индустриализации, культа массового потребления и краха коммуникабельности.
С первых же кадров перед нами возникает панорама индустриального города, испещренного множеством заводов, промышленных зон и стройплощадок, изнасилованного кучей роющихся в его «плоти» строительных машин. В этих мелко нарезанных индустриальных планах, иллюстрирующих масштабы новейшего строительства, заключена колоссальная энергия. И это не что иное, как энергия разрушения, энергия дегуманизации. Именно эта гигантская сила репрессирующей тотальной деперсонализации, - наиболее явно проявляющаяся в эпизодах, где люди словно сливаются с промышленной техникой и стройматериалом, - проходит лейтмотивом через весь фильм. Именно эти люди, в лице героини фильма Жульет, словно перенимают у зданий безразличие ко всему, что вокруг них происходит.
Итак, молодая парижанка Жульет находится в состоянии отчуждения к окружающему ее миру. Жульет не чувствует целостности с миром, не чувствует объединения с ним. Она словно разбилась на множество не монтируемых друг с другом частей («Раньше я просыпалась вся целиком, а сейчас я просыпаюсь по кусочкам»). И это социопатическое состояние эффектно усиливается введением в ткань фильма многочисленных «дублерш» Жульет - женщин, озабоченных отсутствием в своей жизни событий, поскольку за всей бесконечной суетой обыденной жизни мы перестаем различать, где заканчивается одно событие и начинается другое. И этот непрекращающийся поток житейских проблем перетекает в одно бесконечное и лишенное эмоциональной яркости событие нашего номинального существования.
Жульет постоянно рефлектирует. Однако высокопарный язык ее монологов настолько сильно диссонирует с ее занятием проституцией, праздным досугом, чтением модных журналов, регулярными походами по бутикам и т.п., что практически весь фильм зрителя не покидает ощущение того, что она говорит на языке, которого не понимает.
Спроецированное же на Жульет тотальное безразличие социума дает ей возможность заниматься проституцией без каких-либо угрызений совести, как перед самой собой, так и перед своей семьей. Очевидно, она отдает себе отчет в том, что комфортно чувствовать себя мире товаров можно только превратившись в товар самой. И именно это состояние тотальной монетизации ценностей современного общества запечатлено в финале фильма в виде натюрморта из товаров массового потребления.

Говорить о Годаре, не прибегая к философской терминологии, сложно. Говорить о Годаре, расставляя однозначные акценты в его фильмах, наивно. Но самое сложное и наивное – просто говорить о Годаре. О великом режиссёре, который сам так много говорил в своих фильмах, подрывая веру в слова и их визуальные воплощения. Годар- лжеболтун. Он хотел бы молчать словами.

Все, кто пытается анализировать Годара сквозь призму психологии, заранее обрекают себя на провал. Годар антипсихологичен. Этой отстранённостью от человека он страшнее, чем любой, докапывающийся до самых тёмных глубин человеческой психики. «Не рой, чтобы не зарыться», - словно говорит Годар, убегая от дебрей людских чувств и рассматривая человека исключительно как говорящую некие истины единицу.

«Две или три вещи, которые я знаю о ней», пожалуй, самый лингвистический фильм французского киновыдумщика, в котором философия слова сопровождается автономным визуальным рядом. Годар в очередной раз раскрывается как философ и художник, причём эти два призвания существуют в нём отдельно, не переплетаясь. Сколь чувственен Годар в своей чрезмерной цветовой насыщенности кадров, сближающих его с представителями абстрактного экспрессионизма в живописи, столь же он хладнокровно рассудителен в своих словесных размышлениях.

В своей киноленте Годар создаёт трёхглавого дракона, которому вверяет всю свою сюжетно-смысловую идеологию: человек-предмет-слово. Причём, надо признаться, средняя голова наиболее устойчива: её не шатает из стороны в сторону, как две другие. Она самая функционирующая, именно потому, что избавлена от ненужных рефлексий, которыми заполнены две головы по соседству. Две или три вещи, которые знают две или три головы.

Итак, человек. Главный человек этой истории – Жюльет, она же -Марина Влади, она же – женщина в синем свитере, рассуждающая об экзистенции и её вербальной наполняемости за мытьём посуды и продажей собственного тела незнакомым мужчинам. Годар, обладающий силой всемогущего демиурга, выбрал для своих идей рот именно этой женщины не совсем случайно. Он словно продолжает идею вождя мирового пролетариата, по которому любая кухарка могла руководить страной. Годаровская проститутка взваливает на себя не меньше: она пытается руководить собственными процессами мышления, постоянно советуясь с камерой и разъясняя ей свои основные философские максимы. Она адресует свои слова камере, она разговаривает с ней, потому что разуверилась в разговорах с людьми. Своей немотой камера располагает к себе, словно обещая хотя бы попытаться понять говорящую женщину. Камера – это ведь тот же предмет. А предметам веришь охотнее, чем людям.

Итак, предметы. Или вещи. Человек может быть не окружён другими людьми. Но он всегда пребывает в соседстве с вещами. Отсюда – интерес современной философии к культу вещи, её самодостаточности, первенстве в сознании человека. Отсюда – смеющееся над устаревшим антропоцентризмом течение во французской литературе, получившее название «шозизм» (или «вещизм»). Отсюда – чрезмерное внимание, оказываемое самим Годаром предметам в его картинах. Вещи не только красивы, не только совершенны в своих однозначных смыслах (в отличие от полисемии слов), они ещё и гуманны. Они - это то, что сближает людей. Они –это единственное, что люди могут одинаково видеть и понимать. И знать: невозможно знать человека, можно только узнать о нём вещи. Две или три. И это будет гораздо ценнее, чем бесконечные стаи слов.

Итак, слова. Самая шаткая из всех трёх голов. «А вдруг они перепутали? Вдруг зелёный – это синий!» - ужасается Жюльет, выбирая в магазине очередной наряд. Героиня Годара, рассуждая об условной и оттого обманчивой природе всех слов, всё же не может остановиться в этом увлекательном самообмане. Невозможность слов выражать истинные чувства, их спорная соотносимость с реальностью предметов не могут заставить человека полностью отказаться от проговаривания своих мыслей. И если говорить – означает в какой-то мере обманывать, то больший ли обман означает просто жить? Годар заполняет каждую минуту своего фильма словами, посторонними звуками, бесчисленными и пустыми разговорами в кафе именно потому, что ценит истинность молчания. Но до этой истинности нужно немного подождать. Её наступление неизбежно. Это лишь вопрос времени. «Разговаривая, я ограничиваю мир и привожу его к концу. В один определённый день придёт смерть и уничтожит это ограничение. Не будет ни вопросов, ни ответов». А пока вопросы и ответы есть, нужно их задавать и выслушивать. Даже если зелёный – это всё-таки синий, даже если все слова перепутались со своими значениями.

Последним кадром Годар подводит черту под своими размышлениями, сводит три головы к одному туловищу: пустырь, заполненный модными предметами из реклам, у каждого из которых есть своё раскрученное имя. Есть своё узнаваемое слово, которое выступает гарантом существования самого предмета. Отними у него имя, и он затеряется в бессловесном существовании. Так что есть всё-таки человек – то, что он говорит, или то, что представляет собой в молчании?

Очень забавный фильм с точки зрения диалогов. Герои не заботятся о том, чтобы их понял зритель. Зритель, как будто уже давно в теме. В общем и целом многим из нас знакомы рассуждения об окружающем нас мире и бессмысленности всего происходящего.
Отдельные сцены, которые складываются в историю под названием "шатания замужней проститутки". Надо сказать, что ни сцен с сексом ни около того здесь особо нет. О проституции говорит разве что закадровый голос и сцена с одним молодым парнем. Скорее будет проституцией то, что женщина спит с тем, которого она уже фактически не замечает.

Очень любопытный фильм, особенно для современного зрителя.

Социологическое эссе, сделанное Годаром одновременно со съемками фильма «Сделано в США». Автор уже имел опыт подобного смешения документального и игрового, когда пару лет назад снял «Мужское и женское», чем-то напоминающее по структуре и форме «Две или три вещи, которые я знаю о ней», в котором рассказывается в сухой и декларативной форме история жительницы пригорода Парижа Жюльетт (Марина Влади), которая в силу ограниченности семейного бюджета вынуждена осваивать азы проституции. Однако в этот раз Годар доводит свой стиль до полной деконструкции содержания в пользу формы, практически полностью пытаясь отказаться от самой истории, сюжета, событий, играя структурой фильма и размахивая различными политическими лозунгами. Смотреть все это решительно невозможно, конечно, но что бы понять, что будоражило не только Годара в те годы – обязательно.

Крайне необычный фильм. Это псевдолюбительская съёмка, психологическое и социальное, а также немного политическое исследование на фоне конца 60-х, это яркая и в то же время мягкая пастельная цветность, это размышления героев фильма на камеру вслух и про себя, закадровый авторский шёпот в стиле сумасшедшего маньяка, яркие титры, бесконечные эпизоды строительных работ. Но... если бы вся киноработа не выглядела абсолютным бредом ненормального, или обдолбанного. Почти все тексты, произносимые героями, трудно поддаются перевариванию. От них плавятся мозги, это или действительно безумие, либо впадение в детство. Возможно Годар таким образом просто поржал над будущими зрителями картины, и огромное спасибо ему только за то, что по истечении 83 минут фильм закончился. Видимо буйная фантазия иссякла.