Фильм

Один в темноте

Паранормальный дознаватель Эдвард Карнби (Слейтер), краснолицый мужчина в брезентовом макинтоше поверх майки-алкоголички, вырос в сиротском приюте, где детям вживляли в позвоночник демонических сороконожек, превращая их в бомбы замедленного действия. У героя, однако, сороконожка не прижилась, и теперь он разыскивает по миру раритетные золотые втулки, восходящие к доацтекской цивилизации и способные или впустить в мир полчища демонов, или — наоборот — не впустить. На пути ему встречаются безумный профессор (Уокер), бойцы правительственного «Бюро 713», одетые в костюмы из «Звездного десанта», и распущенная девочка-археолог со смешным голосом и припухшим личиком (Тара Рейд — Банни из «Большого Лебовского»). Название (изначально принадлежавшее старинной компьютерной игре про дом с привидениями) врет ровно наполовину: заявленная в нем темнота имеет место в избытке, но ни о каком одиночестве речи нет — персонажи ходят группами по пять-шесть человек, а когда становится темно, толкаются, как оливки в банке.

Ответственный за вышеописанное немецкий режиссер Уве Болл, давно и успешно работающий на рынке англоязычной видеопродукции (и снявший, кроме прочего, фильм «Убежище» — очень вольную экранизацию «Американского психопата» с Каспером Ван Дином), — личность невероятная. Во всем, что он снимает, читается беззаветное мужество человека, который вышел на сцену, допустим, Большого зала Консерватории, совершенно не умея петь и без штанов, но, несмотря на очевидный факап, не уходит, а начинает петь и поет в течение отведенных ему программой полутора часов. И пусть слушать и смотреть результат его усилий никак нельзя, но сам по себе этот персональный триумф воли над бездарностью заслуживает высочайшей похвалы — хотя бы за широкий замах, за лютую самозабвенность, роднящую работы Болла с музыкой скандинавских металлических групп. Недаром же на финальных титрах «Одного в темноте» поет ансамбль Nightwish — и как поет; в общем, если это не счастье, то что же тогда счастье, скажите мне.