В Париже 1968 года влюбленный в кино юноша (Майкл Питт) знакомится со странноватыми братом и сестрой (Ева Грин и Луи Гаррель), и втроем они устраивают в родительской квартире свой собственный май. Бертолуччи, хоть и одолеваем ностальгией, все еще в отличной форме и, как поет на финальных титрах Пиаф, ни о чем не жалеет.
| Драма |
| 18+ |
| Бернардо Бертолуччи |
| 1 сентября 2003 |
| 23 мая 2024 |
| 1 час 50 минут |
Другие фильмы Бернардо Бертолуччи
Участники
Читайте также
Рекомендации для вас
Популярно сейчас
Как вам фильм?
Рецензия Афиши
Весной 1968 года в Париже было весело: рабочие бастовали, студенты били витрины, Марианне придали черты Брижитт Бардо, генералу де Голлю становилось хуже с каждым днем, а Сорбонна превратилась в генеральный штаб. Мэтью (Майкл Питт), застенчивый паренек из американского захолустья, приехавший во Францию учиться, был чужим на празднике жизни — до тех пор, пока не встретил Изабель (Ева Грин) и ее брата Тео (Луи Гаррель), образцовых «детей 68-го»: буржуазные предки, цитатник Мао вместо Библии, сеансы в синематеке вместо лекций. Буржуазные предки свалят на дачу, а красивые дети с головой погрузятся в квазисексуальные игры, большей частью подсмотренные в кино или как-то с ним связанные.
Бертолуччи из тех, про кого спрашивают: «А он еще жив?» — хотя итальянцу слегка за 60, и он бодр, как юноша. Автор нескольких эпохальных, без дураков, фильмов и некоторых устаревших через месяц после релиза, Бертолуччи в последние годы вдруг обрел даже не новое дыхание, а какое-то вообще другое. Это видно уже в «Ускользающей красоте», а в «Мечтателях» — особенно ясно: у режиссера появился драйв — то единственное, чего подчас не хватало в его фильмах 70-80-х. «Мечтатели», несмотря на всю свою клаустрофобичность и болезненный, как всегда у Бертолуччи, перегруженный символами эротизм, — крайне бодрое, энергичное, молодое кино. Возможно, седой Жан-Пьер Лео, который собственной персоной появляется, чтобы кричать у закрытой синематеки, как 36 лет назад, — это некоторый перебор. И, возможно, пиафовское “Non, je ne regrette rien“ на финальных кадрах — это чересчур в лоб. Но тем не менее: Бертолуччи жив, определенно жив.
Отзывы
Я вот иногда думаю какие ну скажем пять фильмов нужно обязательно посмотреть для того, чтобы представить себе как все было в замечательном, практически фольклорном 69ом, для понимания французской нации, чтобы четко структурировать понятие Nouvelle vague в кино и не только в кино - понимая при этом что Годар и Трюффо смогли отразить абсолютно замечательную, передаваемую на подсознательном уровне манеру мыслить и смотреть на окружающие вещи, чтобы воспринимать происходящие в этой жизни события шире и открытее, быть более позитивно настроенным и нелинейно мыслящим в духе Свободы, ведущей народ, понимая при этом, что просыпаться нужно с мыслью je ne regrette rien?.. Ну в общем, одним из этих фильмов будет прекрасный фильм Бертолуччи)))
...Ну а если мне нужно будет назвать оставшиеся четыре фильма, то мне придется ответить, что пять - это слишком недостаточное количество для всего вышеописанного, подчеркнув, однако, что произведение Бертолуччи безальтернативно в это неопределенное количество фильмов входит и при этом подтверждает замечательный неоспоримый тезис Хэмингуэя о том, что "If you are lucky enough to have lived in Paris as a young man, then wherever you go for the rest of your life, it stays with you, for Paris is a movable feast."
...Удивительно, что я посмотрел этот фильм только сейчас; собственно говоря, я сейчас продолжаю его смотреть, удивляясь, умиляясь и улыбаясь.
(постукивая карандашом по графину) Внимание. Что хотел сказать товарищ Бертолуччи своим фильмом «Мечтатели»? А ничего. Старик откровенно любовался молодыми, упругими телами обоего пола и изящно переносил свои пороки в пороки героев фильма.
При чем тут вообще молодежная революция 68-года, которая охватила тогда Америку и Европу? Какое отношение имеют близнецы-мажоры к этому бунту? Да никакого. Бунт, собственно, как часть их дорогих туалетов, коробочка из косметички, запыленная бутылка изысканного вина из загашника их отца. «Все бунтуют и мы против», — вот, собственно, и все. Они настолько красивы и порочны, что осознание собственной аномалии и революционности сильнее всяких бунтов и внешних потрясений. Мэтью же был введен режиссером в этот дом, дабы дать оценку всему происходящему или непроисходящему (назначьте сами по вкусу) от себя — свидетеля, обывателя с холодным носом. Особенно тяжело судить, когда ты любишь.
Великие режиссеры, конечно, не могут и не должны снимать кино без сверхзадачи и великой идеи, поэтому мы восторженно допишем и допридумываем все за Бертолуччи. Только вот оно ему надо? Юпитеру позволено все. В финале летят и взрываются бутылки с горючей смесью. В безопасности ли наши спустившиеся с Олимпа близнецы? Кто знает… Красота должна быть ускользающей.
Франция накануне знаменитых студенческих волнений. Отпрыски парижских интеллектуалов Изабель и Тео, приняв в свою компанию только на первый взгляд простоватого американского ровесника Мэтью, живут жизнью, типичной для московских общежитий при творческих вузах: пьют вино, курят марихуану, дрочат, синефильствуют, трахаются, готовят еду из продуктов, собранных на ближайшей помойке, задыхаются от нежности друг к другу и, кажется, мечтают примкнуть к какой-нибудь революции…
Зарифмовав дефлорацию с уличными столкновениями по очень формальному признаку (и там и там, видите ли, льется кровь), Бертолуччи, в общем, поставил вложенное в картину общественно-политическое высказывание над подобного толка критикой. К счастью, тугая связь между широким распространением идей маосизма и сексуальным раскрепощением юных французов в указанную эпоху – последнее, что интересно обсуждать по поводу фильма. «Мечтатели» - это поэтизация того инфантильного, сладострастного, безответственного периода в жизни любого первокурсника, когда, с еще не обсохшим материнским молоком на губах, он впервые по-щенячьи радостно тыкается в женское влагалище. Точность настроения, передаваемого фильмом, безошибочно выдает руку мастера, когда-то осчастливившего мир «Тангом в Париже».
.
«Мечтатели» — это своеобразная ностальгия живого классика Бертолуччи о безвозвратно ушедшей дикой юности, о гламуре черно-белого кино 30-х годов, о грезах идеалистически настроенных «детей мая 68 года» и об исчезнувшем поколении бунтарей-романтиков.
«Красный май» в Париже
Бертолуччи начинает свой рассказ с прелюдии майский событий — с закрытия Французкой синематики, которая и спровоцировала студентов на первые уличные столкновения, вылившиеся потом в массовые демонстрации и забастовки. «Запрещать запрещается!» — было основным лозунгом бастующих, в то время, как политические пристрастия студентов одназначно определить было практичеки невозможно. Идея была в самой революции.
«Вставай, товарищ, за тобой старый мир!»
Старый мир в «Мечтателях» отражен в старшем поколении, на поверхность неизбежно вылезает проблематика отцов и детей. Чего только стоит фраза Тео, относящаяся к собственным родителям: «Их всех нужно арестовать! Отдать под суд! Разоблачить! И сослать в деревню для самокритики и перевоспитания!»
Митингующие студенты, в первую очередь, бегут от обыденности и скуки, в желании отменить общество, как таковое.
Пропасть между американцами-обывателями и утонченными французами.
За всем происходящим мы наблюдаем глазами Мэттью — американца, который изначально был не в своей тарелке, не в своем городе и уж точно не посреди своей революции. Режиссер неоднократно сталкивает представителей двух разных стран в диалогах, будь то разговор о сексе, о кино или же о войне во Вьетнаме. Мэттью непонятно общее безумство Парижа, сексуальный бум, бюсты Ленина и Мао на полках и марксистские идеи. Мы очетливо видим пропасть, разделяющую наших героев.
«Разве ты не должен быть во Вьетнаме, Мэттью? Почему ты здесь?"
Добро пожаловать, мистер Фрейд!
Хотя наши герои и встретились в толпе демонстрантов, движимые общей силой студентов, они, однако, решают уедениться в своем «новом» мире, где и устраивают свою революцию, причем как сексуальную, так и нравственную. После просмотра невозможно не порассуждать о философской и сексуальной подоплеке фильма. В любовных делах героев с трудом бы разобрался и сам дядюшка Фрейд. Бертолуччи нарочито балансирует на грани откровенности и разврата, отожествляя все происходящее, как революцию умов подрастающего поколения. В сущности, он показывает нам типичных представителей майских событий 68-го, которых захлестнула волна сексуальных фантазий и мечтаний о новом «другом» мире.
