Труппа
Групповой портрет балетной труппы
Групповой портрет балетной труппы, который поставил величайший мастер многофигурной композиции Роберт Олтмен, а сочинила и спродюсировала Нив Кэмпбелл, главная героиня сериала ужасов "Крик". Cамая нежная, деликатная и вдохновенная лента года.
Когда Рай (Кэмпбелл) поднялась на эстраду городского парка, наступила осень. Ветер погнал листья через сцену. В партере раскрылись зонты. Меланхоличной мелодии “My Funny Valentine” погода была к лицу; кажется, осень подоспела на праздник, чтобы обеспечить Рай триумф.
Мотором этой хроники создания балетного спектакля, в котором экранное время поделено поровну между танцевальными номерами и драматическими дивертисментами из жизни танцовщицы Рай, стала 30-летняя актриса Нив Кэмпбелл, главная героиня сериала ужасов «Крик». 9 лет назад она бросила ради кинематографа канадскую Национальную школу балета, но не идею снова встать на пуанты, теперь уже на киноэкране. Кэмпбелл сочинила сюжет, взяла на себя обязанности продюсера и пригласила Роберта Олтмана, величайшего мастера многофигурной композиции о жизни того или иного социокультурного организма («PrРt-И-porter“ о парижской Неделе моды, «Игрок» о Голливуде, «Нэшвилл» о кантри-фестивале и т.д.). Уверен, 78-летний классик не кривит душой, когда теперь рассказывает, что после «Труппы» он никогда не сможет делать кино, как прежде. Он не просто снял самую нежную, деликатную и вдохновенную ленту года; впервые за свою карьеру он, мастер сатиры, поставил фильм, в котором нет ни единой ехидной интонации. Настроение фильма определено балладой “My Funny Valentine”: в фильме она повторена стократно, от эталонного абстинентного соло Чета Бейкера до надрывной виолончельной партии Йо-Йо Ма. Олтман рассказывает о затухании и превращении: Рай, пережив триумф в самом начале пути, слышит его отзвуки, все более удаляющиеся, в тихом романе с 25-летним поваром (Франко), который ходит в бессменной вельветовой курточке и вечерами заносит в ее дом с чикагского мороза бутылку красного сухого. Постепенно чувство, испытанное ею в танце, трансформируется в чувство к человеку — несомненно, за счет ослабления ее профессионального рвения. Любовь и искусство — сообщающиеся сосуды; Олтман и Кэмпбелл рассказали об этом нежно, чувственно, не расставляя оценок. Это как наблюдения за освещенными в зимней ночи городскими окнами, в электрическом свете которых для замерзшего пешехода теплится иллюзия любви и душевного уюта.
Погружение Роберта Олтмана в фильм балетных трупп и смелых модернистских постановок. Фабула как таковая тут не суть важна. Показан исключительно обычный отрезок жизни одной чикагской балетной труппы со всем ее бурлящим микрокосмом – взлетами новых звезд и падениями ветеранов, романтическими отношениями и внутриколлективными трениями. То, что потом встретят бурей оваций и назовут шедевром, появляется из отсутствия денег и полного бардака на репетициях. Самые разные люди, непохожие друг на друга, с собственными тараканами и проблесками гениальности, сумбурно берутся за одно дело под руководством странного, местами сурового, местами доброго, постоянно меняющего все от начала до конца гения. Говорят, именно так и были сняты практически все картины Роберта Олтмана, так что это, до некоторой степени допущения, автобиографическая работа.
В качестве прототипа взят на самом деле вполне реальный чикагский театр под названием Joffrey Ballet. Даже руководитель этой разношерстной компании Мистер А, по мнению знатоков, списан до тончайших деталей с директора этого самого Joffrey Ballet мистера Джерральда Арпино, хотя определенная двусмысленность в литере «А» служит в качестве опоры и для той когорты рецензентов, которые возжелали гнуть автобиографическую линию («A», как «Altman»). Впрочем, обе эти плоскости вполне себе способны разумно пересекаться и не мешать друг другу. В конце концов, в результате оказывается, что это фильм, конечно же, не посвящение конкретно названному балетному коллективу, а практически документальный репортаж творческого процесса зарождения новой культурологической единицы.
И, как оказывается, именно методика Олтмана, с его одновременными диалогами, подвижной камерой (но ровно до той степени, чтобы везде поспевать, но при этом никуда не спешить и не дергаться – камера всегда знает, что и где произойдет интересное), отсутствием центрального персонажа, довольно поверхностным реализмом оказывается наиболее действенной в плане запечатления слепка, образа становления постановки, взгляда изнутри, на который многие просто не решаются, а остальные такого интересного процесса просто не видели в своей творческой карьере. Единственное обидно, что сам фильм получился далеко не столь интересным и если зритель выпадает из круга увлечения балетом, то он рискует порвать себе пасть во время просмотра.
Более похож на документальный, а не на игровой художественный фильм. Описание жизни балетной труппы (репетиций, досуга) и совещаний руководителей постановок. Пожалуй, может быть интересен не только любителям искусства танца, но и тем, кому просто нравится наблюдать за трудовыми буднями людей творческих профессий.
