Фильм

Горечь любви

Джек (Броди) носит пиджак из крокодиловой кожи, курит одну сигарету за другой, принципиально не причесывается и вместе со своим другом Чарли (Сида) промышляет мелкими аферами: знакомые девушки заманивают в гостиницу иностранных бизнесменов, и тут появляется «полиция нравов», готовая к компромиссу за часы и бумажник. Однажды Джек встречает Клэр (Айанна), во всех отношениях правильную барышню, да еще студентку биологии; и та в него отчаянно влюбляется.

Броди, еще не сыгравший Шпильмана, в этом неровном фильме солирует с таким блеском, что можно не сомневаться — не будь «Пианиста», парень бы все равно не пропал. Подкупившие Киноакадемию грустные глаза и вечно удивленные брови в «Горькой любви» — приложение к идеальному типажу: о роли Джека мечтал бы любой молодой актер. Бунтарь без причины, плохой парень с нежным сердцем, подонок, ищущий в магазине первое издание Эзры Паунда, ночью склонный к криминалу, а утром запирающийся в комнатке, чтобы писать роман — разумеется, великий. В то, что студентки-биологини при мимолетной встрече с такими немедленно теряют голову, веришь безоговорочно — именно так оно в жизни и происходит. Другое дело, что как выбраться из «горького» романа (поразительно все же, какие чудовищные названия порой выбирают прокатчики), не знает не только Джек, но и немецкий режиссер. Где-то в середине фильм вдруг мутирует в социальную чернуху английского образца (Майк Ли и компания), да еще с изрядной порцией Dostoevskiy. Внезапное превращение Клэр в Сонечку Мармеладову настолько неправдоподобно, что мигом обесценивает всю «правду жизни». И нарастающий абсурд — чудесные воскрешения, заламывания рук, Пэм Гриер в розовом платье, играющая мудрого мента, — все это становится до ужаса забавным. А как только у зрителя просыпается чувство юмора, долго выстраиваемая конструкция рушится, подобно карточному домику, и Броди снова, как и в фильме Поланского, хочется посоветовать уже только одно: сделать лицо попроще.