Фильм

Адонис XIV

«И плоть умерщвленных тварей в теле его станет его
собственной могилой. Ибо говорю Я вам истинно,
тот, кто убивает - убивает себя, поедающий
плоть убиенную - вкушает от тела смерти».
Иисус (Эссинское Евангелие мира)

«Адонис XIX» - курсовая работа Бако Садыкова. Молодец Бако, работу сделал замечательную. Фильм был снят в 1986, а это значит, что его уже 34 года его смотрят, пересмотривают и показывают студентам МГУ, ВГИКи, ГИТИСА и пр., и пр.
Фильм «Адонис XIX» без комка у горла смотреть невозможно, ну, только самые тостокожие и равнодушные, пожалуй, просидят 10 минут у экрана с завидным спокойствием, даже бровью не повидут, а потом благополуно забудут, что смотрели. Но не будем о них, о толстокожих, и в самом фильме с избытком хватает человеческого безразличия и бездушия.
Я смотрю эту короткометражу уже в третий раз и в третий раз истытываю смешанные чувства жалости, грусти, злости, негодования и… стыда.
Секрет такого воздействия таится, несомненно, в мастерстве способного Бако и в выбранных им выразительных экранных средствах.
Главный герой фильма – козёл, хотя в данном случае меня даже как-то коробит от этого слово, хочется называть его козликом или козлёнком. С вашего позволения, я его так и назову.
…Так вот, главный персонаж фильм – козлик.
Фильм начинается с кадра, в центре кототого летний пейзаж, поле, водопад … Всё это символы жизни, природы, радости, плодородия. Мы видим животных, безмятежно-спокойно прогуливающихся на свободе (как будто). В следующем кадре мы видим человека, а точнее только его ноги. Автор фильма сознательно показывают только ноги. Шаг-шаг, лица не видим, а значит и человека (человека!) не видим. Ноги «царя зверей» (царя ли?), шагающего между безмятежно пасущимся стадом, - пожалуй, Бако тем самым показывает так нарастающую опасность. Далее мы видим умилительную картинку: человек гладит козлёнка. Но умилительная ли она? Стоит досмотреть фильм до конца, чтобы понять, что этот «с ногами» с лицемерной заботливостью протягивает животному лакомство. Дальше зритель слышит пафосно высокую ноту, какую-то несколько бойкую, торжественную музыку, стадо идёт к забору. Животные под музыку, совершенно дисгармонирующую с происходящим, идут, сами того не понимая, на «эшафот». И снова равнодушная рука (с сигаретой, что тоже является специальный приёмом) подает козлику сахар и нажимает на кнопку, да-да, ту самую... с нее-то всё и начинается.
Автор использует прием за приемом. Звон колокольчика, надетого на шею барашка, звучит так жалостно на фоне торжественной музыки и гула сирен. В следующем кадре мы видим «героев» фильма за забором, как за решеткой. Это тоже авторский приём, это яркая экранная метафора неволи. Далее - нет музыки, только интершум и звук звоночка, вызывающий жалость и сострадание к нашему козлёнку. Через пару мгновений мы видим нарастающее волнение животных, беспокойство – это инстинк, некая заложенная природой «интуиция», предчувстие животным опасности. Человек «без лица». Лошади, свиньи, козлы – все предчувствуют внешнюю угрозу.
Не хотелось бы полностью пересказывать содержание, но здесь, наверное, это будет не лишним, потому что почти каждый кадр в фильме существует не без оправданной внутренней смысловой логики. Наш главный «герой» идёт один по дороге, зритель погружается в повествование, где козлик задает и формирует сюжет.
О нескольких кадров мне бы хотелось написать подробнее.
Когда раздаётся гудок, оповещающий о начале бойни, мы снова слышим жалобный звук колокольчика. И это не случайно. Звуковое, шумовое противопоставление – приём, а за ним – смысл: жестокости человека противопоставляется беззащитность перед ним животного. Дисгармония и абсурд. Здесь животного кормят, лелеят, выводят на лужайку, заботливо подкармливают сахарком, он тебя слушается, следует за тобой, с доверчивостью принимает и заботу, и лакомства. А потом его убивают, сдирают с него кожу, рубят на мясо, а за столом румяные тёти Клавы и пышащие здоровьев дяди Гены потирают руки перед тарелкой с котлетками, а под столом у них сидит сердечно любимый Тузик (он-то собака! Домашний питомец! Его-то как не любить? «Клава, выведи Тузика!»).
Бако не нужно умных слов, криков с пеной у рта и призывов одуматься, чтобы сказать то, что он думает. Бако Садыков нашел свой способ обратиться к зрителю: кадр, звук, интершум, монтаж.
Эпизод, в котором козлик смотрит через ограждение, тоже имеет большой внутренний смысл. Звуки – шум дороги, автомобилей, часов – это всё звуки человеческой цивилизации, где убивать и есть живых существ давно вошло в ежедневную норму и привычку («Что у нас сегодня на обед? Как, мяса не будет?!»). Крупный план миниатюрной карусели (в центре которой лошадка, а по бокам довольные люди), выставленной на витрине одного из магазине (монтаж сделан так, будто бы наш герой смотрит на этот предмет) – как же мы любим козликов, лошадок, барашков, и детишкам их, игрушечных, покупаем и на карусельках катаем. Приводим Ваню и Машу в зоопарк, показываем: «Вот это козлик, а вот барашек, а не хочешь ли бутербродик с колбаской?». Становится стыдно за себя и за человечество. Пафосно звучит? И пусть. Всё равно стыдно меньше не будет.
Один из ярких моментов, показывающих весь бред, на основе которого построен этот мир, где человек – якобы всемогущественный царь природы, это тот эпизод, где козлёнок вдруг увидел своих собратьев, остановился и как будто оглядывает их (панорама). В этом эпизоде мы видим, как сам автор смотрит на своего «героя». Панорама показывает: животное умеет видеть, понимать, предчувствовать, ощущает сопричастность и единство к остальным и с остальными животными.
Кульминация и немедленная развязка наступает на последних минутах фильма. Дальше смотреть просто невозможно. Козлик входит и видит картину маслом: с животных (это же его собратья, и козлик всеми своими фибрами ощущает это родство) сдирают кожу… режут, равнодушно раздирают на части. На этом моменте я не могла больше смотреть, честно. Но пришлось. Кто будет рецензию писать?.. Рука и профиль (но не видно, что за человек, лицо в тени) человека, бросающего в стакан тот же сахар и равнодушно его мешающего, бездушная машина.
И вот, наконец, мы видим нашего человека, такого славного, такого человечного, так заботливо кормящего козлёнка, Интересно, что кадр перевернут. Человек «головой вниз» (да-да, головой вниз!) сидит и равнодушно покуривает свои сигаретку, спокойно смотрит на результаты своего всем полезного, всем нужного (он-то в этом не сомневается!) труда. А дальше всем нам знакомое, так узнаваемое, такое привычное («Как пройти к мясной лавке? Направо?») - тушки животных. А за кадром – звук, как будто биение сердца в быстром ритме. Снова таблички со словом «Адонис». Мужчина – мы уже видим его лицо – привычным движением вешает табличку. Неприятная музыка звуки, наезд на табличку «Адонис XIV».
Тушки животных, мясо в тарелке, кусок колбасы на хлебе – кто-нибудь когда-нибудь задумывался и понимал, что это – то, что когда-то мы видели ещё живым, с преданными глазами у бабушки в деревне, что это то, что нам в детстве показывали в книжке с картинками. «Маша, это корова, она посётся на лугу, она ест травку и даёт молоко. Маша, видишь, какая она красивая, какие у неё добрые коровьи глаза. Я тебе её приготовлю на обед, ты хочешь вкусной говядинки, Маша?».
В конце рука, еще не обсохая от крови, заботливо несёт «питомцам» сахарок. Мы любим наших братьев меньших. Не желаешь котлетки, Маша?

Леонардо да Винчи (1452-1519, итальянский живописец, скульптор, архитектор, инженер-изобретатель и учёный):
«Воистину человек -царь зверей, ибо какой ещё зверь сравнится с ним в жестокости».
«Мы живём за счёт убийства других: мы -ходячие могилы!»
(«Романс Леонардо да Винчи», Д.С. Мережковский)
«С ранних лет я избегал есть мясо и верю, что настанет время, когда люди, подобные мне, будут смотреть на убийство животного так, как они теперь смотрят на убийство человека».
(«Записки да Винчи»)

Лев Толстой (1828-1910, русский писатель-гуманист): «Это ужасно! Не те страдания и гибель живых существ, но то, как человек без нужды подавляет в себе высшее духовное начало чувство сострадания и жалости по отношению к подобным ему живым существам, - и, попирая собственные чувства, становится жестоким. А ведь как крепка в сердце человеческом эта заповедь - не убивать живое!»
«Не смущайтесь тем, что при вашем отказе от мясной пищи все ваши близкие домашние нападут на вас, будут осуждать вас, смеяться над вами. Если бы мясоедение было безразличное дело, мясоеды не нападали бы на вегетарианство; они раздражаются потому, что в наше время уже сознают свой грех, но не в силах еще освободиться от него».

Айзек Башевис Зингер (1904-1991, писатель, Нобелевский лауреат):
«...Воистину, при сотворении мира Всевышнему пришлось притушить на время свет Сияния своего; известно, что не существует свободы выбора без страданий. Но поскольку животные не наделены свободой выбора, почему они-то должны страдать?»

Франц Кафка (1883-1924, известный австрийско-чешский писатель):
«Теперь я могу смотреть на вас спокойно; я вас больше не ем».
(Так сказал писатель, любуясь рыбами в аквариуме.)

Почему-то в ютюбе не нашла этого фильма, зато он есть вконтакте!

http://vkontakte.ru/video80843_144515667

Эта документальная корометражка - курсовая работа Бако Садыкова, но по своей смысловой нагрузке картина продвинулась явно дальше просто курсовой. Хотя хронометраж можно было еще подсократить, но это уже придирки:) Тут опять, как в любимых мною фильмах - ни одного слова (причем ни в кадре, ни за кадром). Более того, тут даже нет ни одного человека, разве что пару раз руки попадают в кадр. Главное действующее лицо - козел. Место действия - ферма. Казалось бы, ну что тут можно изобразить?! Ан нет... режиссер изобразил всё так, что я с пеной у рта буду доказывать, что это кино просто необходимо посмотреть, его нельзя не посмотреть. Потому что есть философский подход. Даже не хочу в это углубляться и как-то предвосхищать ваши мысли и ощущения. Поэтому просто смотрите и думайте! Мыслей после этих 10 минут возникает вагон!