Фильм

Лихорадка субботнего вечера

Тони Манеро (Траволта) — 19. Необразован, беден, раздражен отцовскими нравоучени­ями. Но он король диско в своем квартале, и пять тысяч, предназначенные победителю танцевального конкурса, без базара отправятся в его карман, а там уж — прощай, Бруклин!

Вытянутая фигура Траволты в белом костюме, чьи буратиновы руки и ноги складываются и выкидываются, как у марионетки, ведомой веселым языческим богом дискотеки, — такая же классика кинопантомимы, как утиный шаг Чарли. Для всех танцоров диско «Лихорадка» — букварь, коленца Траволты — билеты экзамена (Марк Уолберг, готовясь к роли в «Ночах в стиле буги», учился пластике людей 70-х по «Лихорадке»). Но этот сексуальный мюзикл — еще и одна из горчайших лент о том коротком периоде жизни, когда неон дискотек и взрослой сладкой жизни взмывает перед глазами легко, без видимых усилий, ты свеж и хорош собой и, кажется, еще шаг — и ты в раю, вдали от угрюмого детства. Фильм оставляет Траволту в слезах на коленях перед партнершей (Горни), умоляющим научить его жизни в большом мире. Кадр вокруг них погружается во тьму, лишь в верхнем левом углу, как луна, висит окно, за которым — белесый безрадостный рассвет. Так и повисает на титре «Конец» Тони Манеро — между сутолокой детства с его семьей, школой, моралью и нищетой и вакуумом взрослой жизни, в которой неон дискотек — лишь результат труда вспотевших электриков.