Фильм «Преступный репортаж»

В недалеком будущем, по меркам 70—80-х, индустрия развлечений делает решительный шаг вперед в способностях к манипуляции чувствами зрителей, и предлагает так называемую «новую порнографию». Ставка делается на то, что процесс умирания — более волнительный эмоциональный опыт, нежели демонстрация зачатия жизни. Единственная трудность для продюсеров состоит в том, что если покрасоваться в эротической ленте горазд всякий, то мало кто согласится умирать на публику, будучи в жалком состоянии. На помощь приходит последнее слово техники — камеры, вживленные в мозг, и транслирующие картинку посредством глаз человека.

Робби (Харви Кейтль) — первый подопытный — после физиологической и психологической подготовки начинает охоту за первой героиней — Катрин Мортенэ (Роми Шнайдер), чья фамилия даже созвучна со смертью. Вторжение в частную жизнь — не аргумент в погоне за высокими рейтингами, но куда более весомым доводом становится человечность охотника, влюбившегося в собственную жертву. А тем временем популярность «Прямого репортажа о смерти» стремительно растет.

Несмотря на чудную идею, к которой Бертран Тавернье даже не имеет отношения (это экранизация антиутопии Дэвида Комптона «Неспящий глаз» или «Продолжающаяся Катрин Мортенэ» (под этим названием книга вышла в Америке) 1973 года), «Прямой репортаж о смерти» ни одной минутой своего времени не вызывает пресловутого порнографического эффекта. Сегодня из этой истории сделали бы псевдодокументальную драму, направленную на провоцирование аналогичных чувств, подразумеваемых этой передачей. Тавернье, в свою очередь, снимает классический философский триллер, привнося нотку трагизма в характеры персонажей и их поступки. Роми Шнайдер в роли Катрин Мортенэ и вовсе затмевает саму идею смерти в прямом эфире, заставляя сомневаться, а не ради ли этой яркой женщины зрители смотрят «Прямой репортаж» каждый вечер. Фильм лишь намекает на ужас происходящего, но ему не удается его воспроизвести. Остаются голые рассуждения о неприемлемости таких беспринципных подходов, и крамольные мысли, что, наверное, недурственное шоу идет где-то там за кадром.

Чуть позже концепции циничности телевизионных шоу распространились, и с успехом используются по сей день, не говоря уже о деградации настоящих, а не гипотетических телепередач. Достаточно вспомнить недавний пример нидерландского реалити-шоу «Большой донор», в котором разыгрывались донорские органы среди нуждающихся. Или другое популярное шоу «Момент истины», по условиям которого претендентам на крупную сумму денег необходимо вытрясти свое самое грязное белье перед многомиллионной аудиторией. Таким образом, фильм Бертрана Тавернье с годами только набирает в актуальности и прогнозирует финальную точку в развитии реалити культуры, за которой может быть только все та же смерть, но в ее самом отвратительном обличии — насилии.