Фильм

Иллюзионист

Не смотря на немного трагично-грустное настроение, фильм безумно красивый, интересный, а музыка Виллема Брёкера просто потрясающая. Сложно было смотреть из-за отсутствия диалогов, из-за чего не всегда был ясен сюжет, но несмотря ни на что очень рекомендую к просмотру.

Йос Стеллинг снял кино не о тех, кто умеет считать правильно (знает, как жить, дружит с реальностью), но кажется почему-то, что именно для них.
Достоевский открыл: «Дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти», - и тем продлил нашу жизнь. Кортасар заметил: «Восемь плюс восемь равно шестнадцать плюс тот, кто считает», - и тем ее приумножил. Гессе выпростал нас из-под уютного одеялка двухмерности, толкнул в необхватные МИРЫ:
Для них, наивных, непоколебимых,
Сомненья наши – просто вздор и бред.
Мир – плоскость, нам твердят они, и нет
Ни грана правды в сказках о глубинах.

Будь кроме двух, знакомых всем извечно,
Какие-то другие измеренья,
Никто, твердят, не смог бы жить беспечно,
Никто б не смог дышать без опасенья.

Не лучше ль нам согласия добиться
И третьим измереньем поступиться?
Ведь в самом деле, если верить свято,
Что вглубь глядеть опасностью чревато,
Трех измерений будет многовато.

Вот, собственно, почему для меня любой творческий акт (даже нехитрые фокусы - достать бумажные цветы из футлярчика или прикрепить перышко к гармошке) – битва с реальностью. И вот за что битва. За «многовато»! И Достоевский, и Кортасар, и Гессе – художники, но они и борцы. Герой фильма Йоса Стеллинга тоже. Иллюзионист – очень точная характеристика творца, который всегда есть создатель некой альтернативы. Он человек и кто-то еще. Кто-то бескомпромиссный к реальности, не способный примириться с ее узостью, ограниченностью, со смертной скукой; как и сумасшедший, он вне границ. Осознанно или нет, стремится выписаться за рамки, жить не только в этом мире (и не только им), по ту сторону логики, формул, правил, разума, комфорта, привычки, покоя, смерти… Выше их.

Гессе открыл: «Сумасшествие – есть начало науки, а шизофрения – начало искусства». Конечно же. Личность творца (художника) не объясняется только словом «бунтарь». Да, он еще и шизофреник, безумец, тот, кто всегда шире себя самого. Двоится, троится, расширяется то ли правдой, то ли иллюзией безмерности… Да, не только одну шкурку творец носит, не только на земле живет, не только двумя ногами ходит, двумя глазами видит (очки в фильме, как и брат-безумец главного героя, – знаки его иного зрения, инаковости). Давно и практически всеми (от философов до НЛП-шников) отмечено главное свойство гениев - связь с чем-то бОльшим. Они служат чему-то большему, чем сами: иллюзорной правде глубин, других измерений, миров, истин, чудес…

Онтология творчества у Стеллинга почти как у Хармса – чушь и чудо. Первая, по Хармсу, - это «жизнь в своем настолько нелепом проявлении, что она уже становится лишенной смысла». А второе - «нарушение физической структуры мира». Чушь - бестолковина, ерунда, безумие, то, что нас (простых смертных) дразнит, выбешивает, злит, спотыкает заумью, отщепенством, бредом. Но за этим всем маячит чудо - высшая истина, правда бесконечных глубин, бездонность чувств и смыслов, антифизика, дающая нам и невесомость, и крылья при условии, что мы готовы лететь внутрь. Летать внутри себя.

Вот тут у Гессе про тонкую связь чуши и чуда:
Старик, студент, малыш – любой творит
Из пены майи дивные виденья,
По существу лишенные значенья,
Но через них нам вечный свет открыт,
А он, открывшись, радостней горит.

Пена майи (иллюзион), лишенная значенья (смысла) – путь в Вечный Свет. Далеко не всем по силам так и туда ходить. Но кто идет, зреет горение радости!!!

Есть еще одна сторона творчества – познание Жизни и Смерти, Добра и Зла. Герой Стеллинга проходит сквозь страшные испытания ими (да, добро его - тоже испытание! Как и зло окружающих). Познающий, как известно, умножает скорбь. Так что творчество - это не только путь инаковости, свободы, духовности, борьбы, безумия, но и путь страдания, боли.

Не знаю, Стеллинг ли мне нашептал это «Иллюзионистом» своим или само привиделось после просмотра?.. Но знаете, какое самое главное страдание творца? Так трудно поверить, что твое чудо в пёрьях – это именно ЧУДО, когда все говорят, кричат с уверенно-бескрылой яростью: чушь, чушь, чушь! И ты в беспечном парении мечты своей вдруг начинаешь думать (догадываться) вопросом: а не в прекрасной ли пустоте (иллюзии) ты паришь?.. А вдруг безмерности тебе многовато (да и трех измерений, пожалуй, тоже)? И не пора ли жить ВСЕРЬЕЗ? Ведь дважды два четыре, а не восемь…

И тут лопнет твой шарик, сломается гармошка, раздавятся очки, треснет рамочка (с фото про полет) под жирным телом мухи…
И тебя вылечат, и чушь вылечат, и чудо тоже вылечат. Или перебинтуют чем-нибудь стерильным для помещения в психиатрический рай.

А вы готовы прихлопнуть мухобойкой, закопать или выбросить на помойку свои фантазии, чтобы спокойнее жилось?..

Жили были принц и фокусник, принц стремился усилить свою власть, а фокусник ловчил руками. Так и жили бы, но не поделили женщину (сначала она была с принцем, а потом ушла к фокуснику). Фокусник сфабриковал уголовное дело на принца и тот застрелился.

Забавно, в современных фильмах добрый - это главный герой, при этом он может гнать героин народу и оружие чеченцам (ака Бригада)..