Фильм

Помнишь ли ты Долли Белл?

Помнишь ли ты Долли Белл?
(Взгляд из 2008г.)
Эмир Кустурица – это один из немногих современных режиссеров, самобытность и мастерство которых наводят на мысль о том, что гениями все-таки рождаются. Уже в своем первом полнометражном фильме этот неистовый цыган расставляет творческие акценты, впоследствии ставшие фирменными знаками его режиссуры: он понятен в своей недосказанности, правдив - в парадоксальности, царь и бог в своей киностудии, где с одержимостью настоящего киногурмана выпекает неповторимый слоеный пирог из смыслов и образов.
На первый взгляд «Помнишь ли ты Долли Белл?» - это типичная драма взросления. Дино живет в неустроенном Сараево 1950-х годов. Нескладный подросток, он мечтает овладеть магией гипноза и самовнушения, чтобы приблизить пришествие мирового коммунизма. Но никакой гипноз не поможет ему убедить себя в том, что окружающая реальность имеет право быть, никакое самовнушение не отменит серых будней в разваливающемся бараке, где живет его семья под заботливым крылом отца, больного марксизмом и алкоголизмом. Юная проститутка с глупым киношным именем Долли Белл – вынуждена подчиняться своему сутенеру и «обслуживать» клиентов на глазах влюбленного в нее Дино. В мыслях подростка еще носятся призраки романтики и безрассудного геройства, но неумолимая реальность пробивает бреши в крепости детского мировоззрения Дино, и он вынужден все более настойчиво повторять свою гипнотическую мантру: «с каждым днем, с каждым взглядом у меня получается все лучше»… Помимо пронзительно искренней сюжетной линии, естественной игры актеров в сочетании с искрометной точностью постановки, Кустурица дарит зрителю все лучшее, что только мог бы сказать на своем экзотическом киноязыке. Это и любовь, которой все возрасты покорны, платоническая и чувственная; это и оптимистическая инфантильность главных героев, ждущих наступления коммунизма к 2000-му году; это и потрясающее чувство юмора, коренящееся в горячей любви ко всем самым причудливым и парадоксальным проявлениям жизни. Однако Кустурица не был бы Кустурицей, если бы ограничился миром художественного и психологического, если бы отделил свое кино от собственной любви и боли, основным объектом которых всегда была родная земля. И как хорошее вино с годами обнаруживает все более тонкие и стойкие послевкусия, так и первый фильм Кустурицы с высоты 21 столетия видится в новой плоскости, выходящей далеко за рамки трагикомедии о трудном опыте взросления.
Имя Долли Белл позаимствовано у знаменитой парижской стриптизерши и передано в пользование дешевой боснийской проститутке, будто вместе с псевдонимом можно передать нескладной провинциальной девчонке этот волнующий, таинственный, такой манящий и недосягаемый флер западного модного шика. Не замечая того, что все они ежедневно занимаются самогипнозом, герои фильма с детским упрямством желают видеть французское кабаре на месте затрапезного кабака; желают участвовать в «очередном или внеплановом совещании» с настоящим протоколом, а не в пьяном самодурстве отца семейства. В своем безудержном желании жить хоть немного «как в модном кино» обитатели местного Дома Культуры даже плановую самодеятельность сводят к дурной перепевке итальянской песенки про «24 тысячи поцелуев»…
«Долли Белл» – это так хорошо знакомая нам, «бывшим союзным», дефицитная американская жвачка, заветные джинсы от фарцовщика, 27 билетов на «Великолепную семерку» (или «Властелина колец»?) в коробочке с самыми ценными сокровищами, MTV у подружки по кабельному, кока-кола вместо «Дюшеса»… «Долли Белл» - это яркая рекламная вывеска у входа в рай, цепляющаяся за душу, как липкий фантик за ладонь; это первое звено длинной цепочки, держась за которую, мы продвигаемся все выше/ниже во взрослую жизнь и учимся видеть мир таким, какой он есть… «Долли Белл» - это красавица (франц. Belle), но это и колокол (англ. Bell). По ком он звонил тогда? По ком он звонит сегодня? Да и помните ли вы ее, эту свою «Долли Белл»?...
Вглядываясь из 2008 года в детали и лица фильма, с которого начался Эмир Кустурица как режиссер, которому есть что сказать миру, задаешься вопросом: предвидел ли он в 1981 году то, что случится с его страной и народом позже? Каким образом сумел сценарист угадать те наивные слова, с которыми, должно быть, испускал дух югославский коммунизм, и вложить их в уста умирающего отца Дино? [«…Хорошая была идея. Это твое самовнушение тоже вещь хорошая…»] И может быть не просто так 23 года спустя на роль мечтателя Луки, живущего в собственном мирке посреди войны («Жизнь как чудо»), режиссер-романтик пригласил того самого Дино (Славко Штимаца), который когда-то мечтал, чтобы «каждый из нас построил коммунизм внутри себя. И всем стало бы лучше…” ©

Сараево, патриархальный уклад югославской семьи. Отец приходит пьяный, требует от жены разбудить детей, сонные братья садятся за стол и младший записывает грехи сегодняшнего дня (первый курил, второй ударил его за это). Главную роль играет Славко Штимац, играет взрослеющего пацана Дино, который должен стать мужчиной. Отец (Слободан Алигрудич) твердит, что коммунизм наступит до 2000 года, он верит во всеобщую победу. На роль самого младшего отпрыска Кустурица берет пухлого малыша, что мы потом увидим в "Папа в командировке" (1985). Все не случайно, и мне лично такой выбор очень понятен. Пухлый ребенок вызывает противоречивые чувства: от смеха до слез.

Что видим в фильме? Быт городской и быт семьи, сараевский клуб молодежи, первые шаги во взрослую жизнь, наступление которой притягивает Долли Белл (красавица Лильяна Благоевич). Бандит, шпана, коммунисты, жены, дети - всем занимаются своим делом. В гуще жизни (этим словом можно помазать все творчество Кустурицы) сквозь смутные мысли и желания Дино пробует жизнь на вкус. Он не стремится к интеллектуальной жизни, а просто живет, как это делали его предки на протяжении тысяч лет, передавая из рук в руки семейный жезл.

Без штурма и натиска Дино взрослеет. Его шаги постепенны, он идет по твердой земле, которую не успела окропить война. И эта безмятежность чувствуется в картине. Жизненные соки, переливаясь в мускулах, требуют трат. Долли Белл, девушка с крепкими зубами, выставляет перед ним ножку и надевает чулок. Сама, идя в полутьме сознания, она чувствует чистоту их отношений.

...На кровати лежит умирающий отец (а это тоже крещение Дино), он слушает газету: "...После иссушения Индийского океана поверхность суши увеличилась бы на 91 миллион 200 тысяч квадратных километров. Житница с такой площадью в условиях вечного лета могла бы прокормить около 146 миллиардов человек". Отец вздрагивает и переспрашивает Дино, читающего текст: "Сколько?" - "146 миллиардов". - "А сколько нас сейчас?" - "2-3 миллиарда, точно не знаю"... Через несколько минут отец умрет и это одно из самых сильных в картине мест.

Я не люблю Кустурицу. В очередной раз пыталась полюбить – столько хороших людей его любит! – но нет, не люблю. Мне не близко его виденье красоты, югославская культура, его сюжеты и характеры. Наверно, я недостаточно люблю свою страну и недостаточно эмоциональный человек для такого рода кино. Кустурица – он ведь почти наш, тот арт-хаус, которого у нас почти не было в то время.

Однако это будет нечестно, если я умолчу о самой Долли Белл – сама бы в такую влюбилась. Её тело, её флирт – Господи, спаси меня! И ещё: где до этого я слышала навязчивую песенку этого юноши, не подскажете?